Нынешний интеллектуал – продукт эпохи постмодернизма. Отправной точкой постмодернизма, как известно, является представление о ненадежности научного познания, прежде всего гуманитарного, т. е. того, которое занимается проблемами человека и общества. Эта ненадежность, относительность как раз и дает основание интеллектуалам превращать обсуждение важных проблем, стоящих перед обществом, в салонный треп. Все равно, мол, все относительно, у каждого своя правда, стоит ли напрягаться и переживать, докапываясь до единой, общей для всех истины, если ее вообще нет.

Само представление о ненадежности, относительности нашего познания, естественно, не появилось ниоткуда. Оно «доказано» философиями, господствующими сегодня в теории познания и, прежде всего, постпозитивистами Уиллардом ван Орманом Куайном, Томасом Куном, Полом Карлом Фейерабендом, Карлом Раймундом Поппером, Имре Лакатосом и другими. Они «доказали», что наука меняет свои понятия, выводы и обоснование своих теорий (а ведь если нет единого, принятого всеми и неизменяемого метода обоснования, то нет и вообще обоснования, и все выводы науки не являются обоснованными), что научные понятия не привязаны к опыту, а выражаются одно через другое с помощью слов языка, которые, как известно, могут иметь разный смысл, и поэтому невозможно добиться однозначности понятий, а значит и взаимопонимания между учеными.

Современный интеллектуал, надо заметить, в полном соответствии со своим «постмодернистским происхождением», и не стремится не то, что установить какую бы то ни было истину, но даже достигнуть взаимопонимания со своими коллегами. Он достаточно эрудирован, жонглирует именами известных и малоизвестных (двух-трех, дабы показать, что он не только Иммануила Канта читал) философов и мыслителей и непонятными широкой публике и ему самому терминами типа: оптимальный, аксиоматический, дискурс и т. п. Но такие понятия как честь, совесть, принципы, идеалы для него старомодны, а употребление соответствующих слов в его среде вызывает смущение и кривые улыбки.

По сути это – современные софисты, которых интересует не истина, а возможность покрасоваться своим интеллектом. К этой категории относится подавляющее большинство современных философов с дипломами и без оных, социологов (теоретиков, а не рядовых добросовестных собирателей статистики), культурологов, политологов, ну и разной прочей пишущей братии. Если бы они демонстрировали свой интеллект на какой-нибудь площадке вроде «Брэйн-ринга», то это их занятие было бы вполне безобидным.

Однако, они предпочитают демонстрировать его всевозможными писаниями на важные для общества темы, превращая обсуждение этих проблем в салонный треп. Общество, нуждающееся в ответах на животрепещущие вопросы и ожидающее получить их от своих интеллектуалов, этих ответов не получает - или получает ответы ложные, необоснованные и разные от разных компаний интеллектуалов, что не только не способствует решению проблем, но толкает общество на неверные пути или погружает его в хаос и неверие в возможность вообще чего-либо решить и изменить к лучшему.

Другая категория, которую условно можно назвать «мационалами», жаждет послужить, жаждет решить проблемы, стоящие перед обществом, но - не знает, как. Вообще, «мационал» – давнее одесское словечко, означающее антипода интеллектуала: если интеллектуал живет интеллектом, а «мационал» – чувствами, эмоциями. Это вовсе не означает, что «мационалы» сами по себе плохи, однако принцип «сила есть - ума не надо» никогда ни к чему хорошему не приводил. Эти люди тратят свое время, жертвуют материей и положением, иногда жизнью, предпринимают действия с благими намерениями, но с результатами зачастую противоположными ожидаемым. Так было, например, в истории с «оранжевой революцией» на Украине, где на Майдан вышли в основном искренне жаждущие изменить жизнь в стране к лучшему, готовые послужить, но не слишком обремененные пониманием, что и как делать - и в результате получили президентом Виктора Ющенко.

Ситуация с разделением интеллигенции на интеллектуалов и «мационалов» устраивает власти, а также различных шарлатанов, позволяя им манипулировать народом. Она ведет к тому, что реформы не приносят ожидаемых результатов, принимаемые законы оказываются невыполнимыми или их выполнение не делает жизнь лучше. К сожалению, очень мало кто понимает эту ситуацию и в результате, как говорится, воз и ныне там.

В своей новой, еще не опубликованной книге «Единый метод обоснования научных теорий» на основе своей теории познания опроверг положения и аргументы постпозитивистов, показав, что наука таки имеет единый метод обоснования своих теорий и не меняет его.

Метод этот был выработан в процессе развития естественных наук, но до сих пор не был представлен эксплицитно и применялся в естественных науках на уровне стереотипа естественно научного мышления, а в гуманитарных вовсе не был известен, что и обуславливает драматическое отставание гуманитарных наук от естественных и связанное с этим отставание духовного развития человечества от научно технического.

Я представил метод эксплицитно и обосновал его. Я показал, что если научная теория удовлетворяет требованиям единого метода обоснования, то ее понятия привязаны к опыту и их определение может быть однозначным, что позволяет ученым иметь общий язык и т. д. Мною также было доказано, что единый метод обоснования может применяться с соответствующей адаптацией и в гуманитарной сфере.

Однако признание единого метода обоснования и моей философии в целом натолкнулось на сопротивление философского официоза и властей. Российский и украинский философский официоз, директора российского Института Философии Вячеслава Степина, директора украинского Института Философии Мирослава Поповича и следующих за ними по рангу, вышедших из недр советской философской номенклатуры и при советской власти по долгу службы пытавшихся противостоять (безуспешно) экзистенциалистам и тем же пост позитивистам, как идейным противникам марксизма, а после развала Союза с легкостью необыкновенной перекинувшихся в противоположный лагерь, - эту публику единый метод не устраивал, так как изобличал их философскую несостоятельность.

Власть честную и заботящуюся о благе страны и народа единый метод должен устраивать, поскольку он может помочь расчистить завалы на пути нужных реформ и т. п. Но власть, которая свой интерес ставит превыше интереса народа, он не устраивает, поскольку мешает ей манипулировать общественным мнением.

Натолкнувшись на сопротивление признанию единого метода на этом пути, я решил обратиться к суду широкой общественности через интернет. Но к какой общественности я мог апеллировать? Так называемые «широкие массы трудящихся» в философии, тем более тяжелой, в теории познания, базирующейся на современной физике и математике, так сказать, «не рубят». Апеллировать я мог только к интеллигенции, причем, прежде всего к интеллектуалам, поскольку «мационалы» тоже не сильны в теории. Но постмодерным интеллектуалам единый метод тоже не в масть, так как изобличает их салонный треп. В этом я убедился, в частности, в своей полемике с редактором журнала «Культуролог» Андреем Карповым, ознакомиться с которой могут все желающие.

Поупражнять свой интеллект в кулуарном споре с достойным противником – это постмодернистские интеллектуалы еще могут иногда. А вот публично – только междусобойчик с единомышленниками. А если у тебя отличное мнение, то стань на другом углу и не конкурируй.

В результате возникает та ситуация, которую я упомянул: тьма философских, психологических и прочих гуманитарных школ, каждая со своим журналом (журналами), со своей аудиторией читателей, со своими понятиями, догмами и даже языком при полном отсутствии коммуникации между школами. Поделили между собой территорию, как наперсточники на базаре, и каждый пасет свою паству и делает на этом свой маленький гешефт.

А как быть при этом с проблемами всего общества или человечества, хотя бы с идеологическими или межнациональными конфликтами, как договариваться сторонам в конфликте, как найти истину, справедливое решение, которое могли бы принять все в силу его обоснованности, это их не касается. Пусть этим занимаются политики.

Те и занимаются в полной независимости от писаний интеллектуалов (в лучшем случае используют философию для украшения своих речей, как петрушку для украшения жареного поросенка). А что им, спрашивается, остается делать? Интеллектуалов, точнее их школ-тусовок много, у каждой свои рецепты того, что надо делать (а то и никаких рецептов, одно заумное чирикание на птичьем языке), и никакого выяснения между школами, кто прав.

Результат такой теоретически необоснованной волюнтаристской политики налицо. Вот вам и гуманизм современных интеллектуалов, и Просвещение, и декларируемая готовность служить идеалам истины, блага человечества.