ЕВРАЗИЯ :: Хайдеггер и политическая антропология

Говоря об идеях Мартина Хайдегера применительно к современной политике, в первую очередь встает вопрос ревизионизма и необходимости попытки вернуться к корням таких ключевых для политики понятий, как «власть» и «субъект». В этом плане в качестве инструмента исследования нам может помочь такая наука как политическая антропология. У нас она появилась поздно, в 90-х годов прошлого века, хотя за рубежом уже насчитывалось сотни институтов, занимающихся этой проблематикой.

Идея DaSein Хайдеггера и дополитическая потестарность имеют ряд общих черт, так как DaSein принадлежит к предфилософии.

Необходимо отметить, что данная наука возникла из этнографии и классической антропологии, она представляет собой направление, изучающее формы власти в традиционных обществах, где управление отличается от той версии парламентаризма, когда-то придуманной в Британии. Как и в случае ориентализма, политическая антропология является продуктом западного колониализма, хотя в Российской Империи также применялись специальные механизмы для регулирования отношений с автохтонными народами.

Политическая антропология оперирует с таким понятием как «потестарность», называя им форму власти в доиндустриальных обществах. Важно заметить, что при потестарности существует социальная дихотомия, связанная с разделением на «своих» и «чужих», которая очевидна не только для этносоциологов, но и тех, кто знаком с идеями Карла Шмитта и его геополитической концепцией «друг-враг».

Несмотря на видимость демократических процессов, в западном обществе также существует подобное разделение, проходящее между правящей партией и оппозицией, государственниками и сторонниками максимизации свобод, глобалистами и антиглобалистами. В США в политической сфере это выражено двухпартийной системой.

Идея DaSein Хайдеггера и дополитическая потестарность имеют ряд общих черт, так как DaSein принадлежит к предфилософии. Происходит некий взрыв, которым бытие (Sein) обнаруживает себя через вот (da), также и в дополитических формах власти ее зачастую трудно объяснить рациональным образом – здесь может быть и откровение, и особые знаки, явленные народу, и божественное происхождение лица, предержащего до-власть.

Хайдеггер приходит к понятию DaSein, отмечая конец всей европейской философии, пытаясь возвратить ее к первоначалу. Он говорит о за-брошенности, нигилизме, благодаря чему и возможно вернуться к первоистокам. На наш взгляд подобный нигилизм в срезе отношений власти и народа проявляется в безыдейности современной российской политики. Однако Хайдеггер называл Россию землей будущего.

Рационально нельзя объяснить, кто и как наделил тишину царской властью, но тем не менее, она может царить таким образом.

Что он мог иметь в виду? Если слово Dasein не именует, не определяет ни человека, ни мир, ни бытие, но только источник их возможности, их начинающее отношение, их «еще не», то в качестве субъекта новой политической теории, которой пока еще нет, но которая при нынешних условиях находится в состоянии потенции он будет являться неким нерациональным, нелогичным (в западной терминологии), беззаботным феноменом. Его скорее можно будет промыслить поэтически, нежели описать в политических категориях.

Например, Хайдеггер, анализируя строку из Гете «Über allen Gipfeln ist Ruh», отмечает, что «мы не пытаемся прояснить себе слово "ist" ("есть") не оттого, что это сложно, но потому, что "есть" сказано здесь так просто, еще проще, чем всякое другое расхожее "есть" В стихотворении звучит простота какого-то редкостного богатства». Хотя Хайдеггер в других местах толкует «ist» как «anwest» - «присутствует» или «waltet» - «царит».

Отечественный комментатор Хайдеггера Анатолий Ахутин отмечает, что для русского уха вполне привычно использовать форму «царит», и эту строчку Гете мы могли бы перевести - «над горными вершинами царит тишина». Рационально нельзя объяснить, кто и как наделил тишину царской властью, но тем не менее, она может царить таким образом.

Возможно, что и создание новой формы власти будет проходить в форме политико-поэтических процессов, не понятных носителям западного либерально-демократического рационального дискурса. Она будет сопряжена с переструктурированием границ, концепций, систем и пр. Очевидно, что будет переосмыслена и такая важная категория как время, также неоднократно интерпретировавшаяся в работах Хайдеггера.

Здесь трудно однозначно выработать какие-то подсказки. Не исключено, что в этом может помочь наследие византийской православной мысли – апофатическое богословие, когда уже путем отрицания политических и философских схем мы сможем приблизиться к ощущению правильности нахождения DaSein в сфере Политического.