Сложно ответить на поставленный вопрос, да и осуществить любой план, способствующий преодолению существующей пропасти в мировоззрении между Россией и Западом, будет трудно. Очевидно лишь одно: без преодоления этой пропасти перед реальной угрозой стоит существование всей христианской цивилизации – и западной, и русской. Рано или поздно Европа поймет (старая Европа уже начала понимать), что без альянса с Россией она не сможет противостоять внешним силам, которые грозят уничтожением «европеоида».

Я грузин. В день вступления Грузии в Совет Европы тогдашний председатель парламента Грузии, ныне покойный Зураб Жвания (он скончался при невыясненных обстоятельствах в феврале 2005 года, будучи премьер министром Грузии) свое выступление закончил словами: «Я грузин, и следовательно, я европеец». Мне вспомнилось это неспроста. Тут становится очевидным, что грузинская нация не удовлетворяется тем положением и статусом, которые у нее есть, т. е. стремится доказать, что она европейская, что почему-то принято наилучшим, высшим, вершиной цивилизации. И напрасно, это вовсе не так.

От русского человека нередко услышишь, что они там, с той стороны постоянно расширяют эту пропасть, что Запад, что бы ни делали русские, все равно считает их варварами.

Сразу вспоминаются известные слова Блока: «Да, скифы – мы! Да, азиаты – мы…»

Ну и что же?

Кто-то убедил нас, что мы хуже, ниже, и внушил народам чувство неполноценности. Нам в первую очередь необходимо преодолеть наше внутреннее осознание собственной идентичности, а потом мы увидим, что не столь уж велика пропасть между русской и западной цивилизацией (или грузинской и европейской, к которой политики моей страны так неустанно стремятся). Меня как грузина волнует судьба России. Если Россия и Запад не смогут вместе отстоять христианскую цивилизацию, то моя маленькая страна и вовсе исчезнет с лица земли. Наш народ это понимает. Поэтому Грузия должна стоять по одну сторону баррикад с Россией. Это совершенно простая истина. Только совместная борьба ради защиты нашей идентичности и нашей общей веры позволит мне как грузину заявить – я грузин, и никаких «следовательно»!

Нам нередко приходилось слышать, что российская история иррациональна и порой даже гротескна. Подобный подход многим мешает верно оценивать существование этого гиганта. После распада Советского Союза Россия утратила внешние территории, бывшие советские республики. Однако достаточно лишь взглянуть на карту постсоветской Российской Федерации, чтобы удостовериться, что очертания нынешней России незначительно отличаются от контуров бывшей советской империи. Она по-прежнему остается сердцем Евразии, т. н. хартлендом, сухопутной территорией.

Напрасно беспокоятся российские западники, ультралибералы и реформаторы, пытаясь рационализировать историю России. Все еще остается какая-то надежда. Пытливому исследователю приходится закрывать глаза на многое, чтобы сохранить эту надежду и вызов. Это похоже на духовное испытание.

Существуют многочисленные рациональные объяснения краха Советского государства без военного вмешательства, об этом и сейчас пишут много, а еще больше напишут в будущем. Рационально то, что грандиозная империя стала жертвой измены, лжи и пустословия. Но в конечном итоге в крушении этой империи – больше иррационального, а главное то, что в противоборстве двух систем павшая в результате предательства Россия оказалась права! То есть оказалась не права система, победившая в борьбе с Россией. Вот в чем состоит правота России: она пошла на величайшие геополитические, военные, идейные уступки в полемике с Западом, не требуя взамен никаких документальных гарантий. Она доверилась Западу как идейному родственнику. Постоянно твердивший об искусстве компромиссов Запад же не пошел ни на один компромисс. Запад показал нам невозможность христианизации политики. Он продемонстрировал недостижимость толстовства и гандизма в нынешнюю мрачную эпоху.

Увидеть и оценить большую нравственную правоту России нам мешают период правления Ельцина, разруха 1992-1997 годов, пустая болтовня и равнодушие российской либеральной массмедиа. А ведь невозможно, чтобы такая нравственная правота была утеряна, развеяна и обращена газетами в прах.

Советская империя пала, но так, что осталась правой перед судом истории. Эта правота перевесит всю мощь неолиберального лагеря и обратит в пыль привлекательность капитала. Моральный капитал, созданный нравственной правотой России, гораздо больше титанической мощи мирового капитала.

Китай защитил политику Мао Дзе Дуна и марксизм, но у него нет нравственной правоты. Защита им собственного революционного прошлого выглядит изрядно утилитарно и фальшиво. Многое здесь еще нужно выяснить, несмотря на то, что медиа взахлеб говорит о Китае, его невероятных экономических достижениях (тут необходимо вспомнить еще об одной надменности Запада: недавно заявили, что настало время исключить Китай из списка развивающихся стран. И это тогда, когда в самом Евросоюзе некоторые государства стоят на грани банкротства, но их упорно причисляют к развитым государствам просто по географическому положению).

Поступая с Россией подобным образом, Запад же обрубил общие с ней исторические корни. Ослепленный алчностью Запад не смог (или не захотел) принять и увидеть очень многого в российской цивилизации.

Заведомой ложью и лицемерием или, иначе говоря, полной безнравственностью было утверждать, что после распада Советского Союза США стали бы на путь корректной политики и не создали бы однополюсный монистический мир. Многие политологи в 1991-94 годах убеждали нас в том, что теперь наступила эра демократии, и что, дескать, всех удастся обратить в рамки цивилизованных отношений. В действительности первый же год после развала Союза ССР свидетельствовал, что США пойдут путем агрессии и начнут форсировать концепты «талассократии» (морских границ). Это обстоятельство тщательно скрывалось российской либеральной массмедиа, которая сыграла огромную предательскую роль в распаде СССР (для ясности тут необходимо отметить, что Союз развалили, вместо реформирования, а развал оказался очень болезненным для советских республик и народов. Из-за такого неразумного развала СССР только моя страна пережила столько боли).

Ни в коем случае нельзя забывать, что после развала Советского Союза Запад не стал лучше, он не претерпел реального прогресса, и мировые потрясения не стали слабее. Наоборот, именно после развала Советского Союза мир стал свидетелем многочисленных межэтнических и межгосударственных столкновений, и не только на территории бывшего Союза. Военные действия в Персидском заливе, вторая война в Ираке, война в Афганистане, брутальная борьба против сербов в бывшей Югославии, зловещее распространение терроризма – все это случилось в постсоветский период. Даже самые лютые враги России не могут утверждать, что ко всем этим несчастьям Россия имеет хоть малейшее отношение.

Запад так коварно поступил с Россией не только с формационной точки зрения. Россия считала Запад своим, несмотря на противостояние с ним. Россия считала Запад наследником просветительства и революций. Вспомним, как стремилась советская идеология подчеркнуть свое мировоззренческое родство с Западом. В особенности когда речь шла о марксизме и западных рабочих движениях. Однако кроме марксизма и либерализма у России с Западом было много и других общих черт. Примечателен тот факт, что царская Россия была частью европейской политики, но Запад после распада Советского Союза оттолкнул Россию, отвергая даже цивилизационное родство с ней. Российское христианство Запад не признал и стал демонизировать его. Это означает, что Запад отказывается от всех достижений российского европеизма.

Отсюда же следует то, что большая часть географической Евразии в культурно-цивилизационном значении представляет собой, оказывается, азиатское явление, и должна в этой Азии и оставаться. Рассуждая таким образом, Европа становится соседом Азии уже от Калининграда. Формационное очернение России Западом (большевистский тоталитаризм, директивная экономика, однопартийное правление и т. д.) быстро переросло в ее цивилизационное очернение (православный тоталитаризм, соборность, наследие Золотой орды и т. д.). Однако тот же самый Запад не хочет вспомнить свою собственную историю.

Западные (да и восточные тоже) историки сделали царя Ивана Грозного самым жестоким правителем, хотя за время пребывания у власти в течение 40 лет он казнил всего лишь 4 000 разбойников и при этом почему-то стал символом палача, убийцы и деспота. Но никто не вспоминает о зверствах Карла Пятого, Генриха Восьмого или королевы Елизаветы. Они послали на эшафот 120, 70 и 30 тысяч людей соответственно. Однако никто из этих правителей не носит клеймо палача. Тут же стоит напомнить, что Иван Грозный страдал от содеянного и глубоко раскаивался: перед смертью он вспомнил и назвал поименно всех 4 000 казненных, в отличие от Елизаветы, которая вовсе не переживала за 30 000 убиенных ею невинных людей. Перед смертью она думала лишь о себе, была готова отдать все тому, кто мог продлить ей жизнь, пусть даже на короткое время.

О том, что Россия верила в идейные начинания Запада (70-80-е годы XX века), свидетельствует и то, что здесь широко обсуждались Римский клуб и поставленные им проблемы, переводились Печчеи, Форрестер, публиковались Пестель и другие мыслители; рассматривалась философия глобальных проблем. Советские ученые серьезно изучали возможности конвергенции, признанные мондиалистами.

Конечно, не стоит отрицать, что советская система сурово критиковала капитализм, изображала его только в темных тонах. Несмотря на тенденциозность пропаганды, для многих поколений советских людей Запад стал олицетворением свободы, достатка и благополучия (а благополучие в то время порой отождествлялось с джинсами, жевательной резинкой и кока-колой; как банально это не звучит, но именно с этих предметов и началось разложение советского общества). Теперь уже очевидно, что по сути советская пропаганда не лгала, капитализм все-таки показал свое нечеловеческое лицо, и многие европейские государства давно были вынуждены вспомнить идеи и принципы социализма (даже президента США Барака Обаму оппоненты порой критикуют за его социалистические «уклоны»).

Но тогда всего этого не знали - и в советских специализированных справочниках и политических словарях, издаваемых в конце 80-х годов, уже встречались рассуждения по теориям неоглобализма (например, серия публикаций «Глобальные проблемы современности»).

Сегодня, говоря о глобализме, нередко используют термин «планетарный». Однако, не выяснено, что планетарными становятся не классические принципы либерализма, а абсолютный рынок и спекулятивный капитал. Определяющей становится не демократия, а рыночная экономика, для которой эта демократия – уже излишнее бремя. Глобализм сегодня утверждает в мире принципы универсальной финансовой регламентации. А на мониторах бесчисленных компьютеров пишется новая метафизика денег.

Сегодня нас уверяют, что необходимо согласиться с американской интерпретацией завершающего этапа всемирной истории; следует согласиться с тем, что все доселе существовавшее в конечном итоге будет выбраковано и списано американцами, что для всех народов станут обязательными отредактированная и адаптированная американцами всеобщая история и универсальная финансовая регламентация.

Может ли согласиться российская цивилизация с тем, что все должно завершиться именно так, как это сочтут необходимым американцы? Уже стало очевидно, что с таким укладом не желает соглашаться сама Европа. Многим непонятно, почему Государственный департамент США должен определять степень демократизации, защиты прав человека или верховенства закона в остальном мире?! По той простой причине, что США – супердержава?

Глобализм признает большинство народов неполноценными и стремится задействовать программы их уничтожения. Для абсолютного рынка эти народы – бракованный товар, и место им – в гигантских гетто или на кладбище. И в этом нельзя винить только Запад. В транснациональных корпорациях заложены интересы магнатов со всего мира, включая и российских. Именно они создают новую архитектуру экономического развития всей планеты, в которой нет места для такого понятия, как нации.

Российский писатель, размышлявший о будущем объединении мира, Даниил Андреев (1906-1959) в начале своей провидческой книги «Роза Мира» вопрошал: «Где границы тем кошмарным перспективам, которые возникают перед нашим воображением в результате скрещения двух факторов: террористического единовластия и техники XXI столетия»? Направление, именуемое философией глобальных проблем, ныне подразумевает только проблемы Запада. Рассуждают о посткапиталистическом, постиндустриальном, информационном обществе, но отнюдь не о необходимости выработки многих формаций, о спасении и развитии цивилизаций, конфессий, этносов и самобытности этносов, их достойном сосуществовании и сотрудничестве.

На огромной шахматной доске, придуманной Бжезинским, в результате глобализма в цейтноте оказываются сами европейские страны – Венгрия, Чехия, Румыния, Польша, Болгария, Украина, не говоря уже о Грузии. Глобализм принизил статус Грузии. Она была членом второго мира, экономическое развитие которого к 80-м годам достигло своего пика. Первым миром был Запад, вторым – социалистический лагерь. В настоящее время Грузия – страна четвертого мира. Запад стремится к маргинализации стран бывшего второго мира, а также восточных стран. Сегодня именно это он противопоставляет российской цивилизации. Это потому, что расистская ненависть к русским и алчность по отношению к российским природным богатствам застилают глаза западному человеку.

Запад по сей день не признает величайшие просветительские заслуги России в Евразии, которые нередко утверждались в союзных республиках за счет унижения самих же русских. Русские терпели это ради идеи. В испанской, британской, французской, германской империях такого не было. Европейские колонизаторы не заставляли свои народы прислуживать другим народам даже ради идеи. На это были способны только русские. Запад ни во что не ставит и то, какой ценой русским удалось остановить монголо-татарские полчища. Русские могли в Европе сражаться вместе с ними. Но ради спасения христианства они преградили путь монголам. А ведь стоило русским создать мифы о богатствах европейцев и они легко могли бы указать одержимым жаждой наживы ханам Золотой орды путь на запад. Так испанские завоеватели отправились в Южную Америку. А несметные богатства Индии постоянно влекли британцев в эту сказочную страну.

Тут же стоит сказать несколько слов о миссионерской деятельности России. Ни в одной христианской стране не было такого количества миссионеров, как в России: Николай-до, распространявший православие в Японии, Герман Аляскинский, принесший православное учение на Аляску, в результате чего его ученики распространили православие по всей Америке и Канаде.

То же можно сказать и о Китае: православие в Китае тоже проповедовалось русскими отцами миссионерами. Русские святые отцы внесли огромный вклад в создание православной литературы и распространение слова Божьего. Игнатий Брянчанинов, Димитрий Ростовский, архимандрит Софроний и многие другие русские просветители оставили православным христианам бесценные произведения. Именно своим христианско-православным характером и отличалась Российская Империя от других империй.

Российская Империя была единственной, которая сберегала природные ресурсы входящих в ее состав государств и при этом не жалела богатейшие недра собственной страны для нужд маленьких стран. Примеров тому множество даже в нашей стране. В конце XVIII и начале XIX века в Грузии в целом и в Тбилиси в частности не было ни одного современного здания европейского типа, не существовало никакой инфраструктуры. По доброй воле Российской Империи была отстроена и преобразилась столица Грузии – Тбилиси, построены железная дорога, порты, мосты, разбиты леса и парки, устроены курорты.

Сегодня в Грузии многим не по нраву напоминание о роли России в деле сохранения и развития Грузии, но здесь гораздо лучше вспомнить, как оценивал эту роль великий грузинский писатель и общественный деятель Илья Чавчавадзе (член Государственной Думы, активно боровшийся за предоставление родной Грузии более широкой автономии в составе Российской империи) в своем очерке «Сто лет тому назад»: «Утихомирилась давно взволнованная страна, успокоилась от нашествий и истреблений, мир создал народу возможности для экономического развития, народ стал быстро размножаться».

Многих в Грузии сегодня раздражает упоминание этих слов Илии Чавчавадзе. Гораздо чаще вспоминают о том, как российские экзархи выбелили стены грузинских церквей и монастырей, изменив тем самым их уникальный интерьер, однако никто не хочет вспоминать восстановленные и спасенные русскими же церкви и монастыри Грузии. Только на реставрацию Светицховели (кафедральный собор XI века) в XIX веке власти царской России выделили 50 тысяч золотых червонцев. Впрочем, что говорить о церквях и монастырях, когда без помощи русских Грузия никак не смогла бы спастись от господства иноверцев. Европа ведь бросила ее на произвол судьбы.

Теперь посмотрим, сколько раз Европа коварно поступала с Россией, сколько раз выдвигала она свои армии против Москвы. Запад не оценил и то, какой ценой удалось русским искоренить многовековое господство монголо-татар. Силы русских в борьбе с татарами (XIV век) с точки зрения развития и технического оснащения войск были равны. Эта была не та борьба, когда европейские конкистадоры уничтожали вооруженных стрелами и томагавками индейцев, полагаясь на огнестрельное оружие. На Западе не говорят и о том, что колонизация Сибири русскими и европеизация полудиких народов не сопровождалась геноцидом, как это было в Северной и Южной Америке и Африке. Осваивавшие Сибирь русские не были расистами, и новые русские поселенцы вскоре смешались с обращенными в христианство народами Сибири. Русские не устраивали в Сибири резерваций и невольничьих рынков.

Одержавшие победу в борьбе с советской империей западные демократии обязаны все это увидеть и оценить. Чего отнюдь не желали такие интеллектуалы, как Бжезинский, Киссинджер, Фукуяма, Хантингтон, Коэн, Этциони, Бьюккенен, Саймс и другие. Запад использовал в идеологических, диверсионных целях имена Солженицына, Сахарова (о которых сегодня, между прочим, на том же Западе никто не помнит). В тех же целях в настоящее время Запад заставляет кричать и грузинских американофилов. Поэтому лично мне и многим другим грузинским патриотам непонятно, когда в условиях глобальной эскалации милитаризма грузинское политическое мышление на протяжении многих лет занято декларированием того, что оно якобы в состоянии выполнить роль посредника и стать связующим мостом между исламским Востоком и христианским Западом (если возведение такого моста возможно вообще, учитывая современное развитие ситуации).

Здесь же ставится вопрос о культурной принадлежности, который включает цивилизацию вообще. Сложность состоит в том, насколько грузинская культура в состоянии без существенных потерь пережить сегодня те потрясения, которые связаны с отрицанием предшествующей российской культуры и поиском нового покровителя в лице культуры западной, что подразумевают под западной культурой, когда говорят, что грузинская культура сродни западной? Неужели грузинская культура – родственна той, что была в Европе до возникновения протестантизма? Или той, которая породила просветительский атеизм и революционизм? Или же той, которую сегодня величают масскультурой?

Для грузинских правящих кругов американизм и евроинтеграция – идентичные понятия. Им нелегко признать, что война в Ираке фактически разделила Запад на два лагеря. Поэтому в нынешней ситуации понятие «западная ориентация» нуждается в существенном уточнении.

После распада западного лагеря проамериканский курс уже больше не означает проевропейскую и западную ориентацию вообще. Вступление Грузии в антииракскую британско-американскую коалицию не только не разрешило, но еще больше обострило вопрос ориентации. Россия сегодня стоит рядом с Францией и Германией, и поэтому прямолинейное осуждение существовавшей доселе пророссийской ориентации (здесь я в первую очередь подразумеваю мою страну, Грузию, впрочем, русофобия в той или иной мере в некоторых странах бывшего Советского Союза все еще наблюдается) уже утрачивает силу.

Как бы ни была сильна единая Европа, она оказывает влияние на Грузию посредством России, а не в обход нее. Такова действительность, как жестоко это бы не звучало для нынешних грузинских националистов. Это неумолимая действительность, скрывать которую в Грузии стараются на протяжении многих лет. Не второстепенно и то, что даже в случае самого идеального осуществления евроинтеграции, Грузия для Европы будет малозаметной страной, enfant terrible – «несносным ребенком» и более ничем.

Удивительно, куда же подевался пресловутый гордый грузин? Куда пропало самолюбие грузинского человека? Нам было неприятно иметь одного представителя Москвы в центральном органе страны, а теперь нас поучают все кому ни лень, даже эстонцы и латыши, быстро приспособившиеся к своей новой роли, – еще бы, ведь они теперь стали частью «цивилизованной Европы», и свысока взирают на нации и народности, вместе с которыми всего лишь каких-то 20 лет назад были в одной упряжке. Следует также добавить, что те же Эстония и Латвия поддерживают более тесные контакты с Ленинградской и Псковской областями и стараются благодаря этим связям улучшить свое экономическое положение, нежели с Испанией и Португалией, с которыми они связаны политически и экономически. Так и хочется им напеть песню из детского кинофильма «Приключения Буратино»: «Поучайте лучше ваших паучат!»

Но, к счастью, сегодняшняя Европа неоднородна, даже внутри самого Евросоюза.

Нынешний российско-франко-германский союз – это то, о чем заявляли европейские новые правые в 70-80-х годах ХХ века и о чем еще раньше говорил Шарль де Голль. Он считал необходимым создание франко-германского союза, который должен был сближаться с советским государством. Таким образом, должен был быть создан альянс – Париж-Берлин-Москва. Это уже вопрос политической конъюнктуры, которая сама по себе подразумевает традиционные отношения. А сама традиция и в этом случае ставит Грузию рядом с Россией (а не Францией или Германией).

«Ни один народ не может развиваться в бок в сторону, врастать в чужой путь и чужой рост. Между моей национальностью и моим человечеством не лежит никакой "интернациональной Европы", "интернациональной цивилизации"… И мы должны творить конкретную русскую жизнь, ни на что не похожую, а не отвлеченные социальные и моральные категории… Судьба России бесконечно дороже судьбы классов и партий, доктрин и учений… Без изначальной и стихийной любви к России невозможен никакой творческий исторический путь. Любовь наша к России, как и всякая любовь, – произвольна, она не есть любовь за качества и достоинства, но любовь эта должна быть источником творческого созидания качеств и достоинств России», – так высокопарно, но глубоко искренне писал Николай Бердяев о своей родной России.

Это переживание побуждает патриота каждой страны еще больше переживать за свой народ и страну. Николай Бердяев был пламенным выразителем российской духовности и хорошо знаком с европейской цивилизацией. Поэтому был совершенно прав, когда рассуждал подобным образом: «Самодовольная, западная гуманистическая культура склонна признавать свой тип культуры универсальным и единственным, не признает существования разных типов культур, не ищет восполнения другими мирами… Деление мира на Восток и Запад имеет всемирно-историческое значение, и с ним более всего связан вопрос достижения всемирного единства человечества. В христианском средневековом сознании была идея универсального единства, но единство Востока и Запада в этом замысле не достигалось».

В указанном контексте Бердяев выдвигает на передний план один весьма существенный штрих российской цивилизации, имеющий жизненно важное значение, который хотя и проникнут сегментами иррационализма, однако удивительно подходит русскому миру, русскому народу, русскому человеку! «Мессианская идея Москвы как третьего Рима послужила идейным обоснованием огромного и могущественного государства… Царство Духа всегда принимало форму царства Кесаря. Мессианизм переносился на царство Кесаря, в то время как он должен быть обращен к царству Духа, к царству Божьему»…

Если можно сформулировать секуляризированный перифраз этих «божественных» мыслей, мы сегодня должны говорить о том, что Москву теперь уже не должно удовлетворять осознание себя «третьим Римом». Почему? Потому что Московской Руси на протяжении веков удалось создать самобытную цивилизацию, культуру, установить и усовершенствовать чисто русскую духовную конституцию. Неоспоримыми примерами этого служат великие имена деятелей российской культуры, русских ученых, философов, писателей и музыкантов, живописцев и творцов, отмеченных печатью незабываемого очарования.

Именно это и есть то неповторимое царство мысли и духовности, которому благодаря его внутренней жизнеспособности и неисчислимой энергии предрекала великое и светлое будущее сама «старая и надменная Европа». Нам не следует забывать и то, что христианство не означает европеизма и тем более – демократизма. А понятие Запада не может подразумеваться как понятие, синонимичное христианству. Христианство опережает европеизм на многие столетия, и его традиция, которая вечно жива в российской цивилизации, существенным образом противоречит европеизму, основу которого составляют либерализм, плюрализм и рыночное общество, которое почему-то часто считается плодом развития христианской мысли.

…И все-таки, насколько возможно преодолеть существующую мировоззренческую пропасть на фоне параллельно создаваемых апокалиптических картин противоборства цивилизаций и религий?

Скажу прямо: безвольные, бессодержательные, постные физиономии не в состоянии ничего преодолеть. Удел Прометея – судьба сильных. А мощь нации сегодня как и всегда измеряется ее зрелостью, культурно-исторической самобытностью и всесильной мудростью.

Некогда маленькая Грузия тоже желала преодолеть глубокую мировоззренческую пропасть. Тогда в далеких XI-XII веках ей это было по силам и она эту пропасть преодолела. Каждому образованному человеку хорошо известна история крестовых войн. В этом вековом противостоянии вместе с западными христианами сражались и мои предки. Это было во времена Давида Строителя, когда христианский король Иерусалима Болдуин Второй самолично посетил повелителя объединенной Грузии и попросил поддержки в освобождении Святой земли от неверных. Но прошло время, и грузины хорошо убедились в истинных намерениях крестоносцев. Позднее правнучка царя Давида царица Тамар, несмотря на то, что Грузия была классической христианской страной, руководствуясь собственными национально-государственными интересами, союзу с обуреваемыми жаждой наживы и военной добычи крестоносцами предпочла сохранение прочных отношений с сильным и лояльным, хотя и нехристианским правителем Египта Салах-ад-Дином (он же Саладин). В 1185 году между Тамар и Саладином было заключено соглашение, пакт «Клятвенная книга», проникнутый духом взаимного уважения, дружбы и признания интересов друг друга.

Несмотря на религиозно-мировоззренческие различия, христианская и мусульманский правители поставили интересы мира и безопасности своих государств выше всего и остались в выигрыше. Историк Саладина Баха ад-Дин повествует, что Саладин вернул грузинам принадлежавшие им земли в Иерусалиме и его окрестностях, снова восстановил грузин в правах на возведенные ими монастыри и церковные реликвии и т. д. Христианская царица и мусульманский султан перед своими богами поклялись, что будут относиться друг к другу с «добрыми намерениями и благими пожеланиями» и несмотря на существовавшую между ними пропасть история оправдала их обоих. Тем более оправданно наше внутреннее единство Россией, реально не разделенное никакими пропастями – ни цивилизационными, ни культурными, ни историческими, ни, разумеется, религиозными. Наоборот: двести лет назад мои предки последовали за Москвой, вдохновленные именно звоном церковных колоколов. На этом долгом пути им никогда не приходилось преодолевать пропасти и препятствия. Путь тот был и есть истинным и благим.

Сегодня ситуация осложняется тем, что враги России и православия хотят озлобить Россию, обидеть ее и втянуть в грязное противостояние. Только враг может желать русским жить по принципу «око за око» и позабыть про христианский завет: «Подставь ближнему вторую щеку».

Россия не имеет право обижаться, так как она великая и могучая, и эта мощь ей ниспослана самим Господом. Богом даны ей великие природные и мощные духовные ресурсы. На нее возложена особая миссия – миссия спасения христианской цивилизации. Именно это и есть, скорее всего, тот самый Третий Рим, к которому так стремились русские просветители после распада Виззантии. И именно поэтому с уверенностью можно утверждать – мировоззренческая пропасть между Западом и Россией не так уж велика.

И она преодолима по той простой причине, что это не одностороннее движение, как это видится с Востока. Светлые силы по обе стороны баррикад хорошо понимают, что им не устоять друг без друга. А тьма, – она всегда существовала, но наши предки преодолевали и не такие пропасти.

«Говорят, нет правды на земле», – сказал пушкинский Сальери. В отличие от него мы уверены, что есть высшая правда, а на земле есть наша борьба за правду, справедливость, духовность, мораль, а главное – за веру нашу православную. В этой борьбе России суждено сыграть роль лидера. К этой борьбе России рано или поздно присоединится вся христианская цивилизация, к которой, насколько известно, Запад причисляет и себя. Именно в творении добра лежит смысл третьего Рима, и это добро должно быть доступным для всех народов, проживающих в самой России, и вокруг ее. Творение добра – самый мощный рычаг для преодоления мировоззренческой пропасти.