Научно-техническое развитие конца ХХ и начала XXI столетий резко изменило облик привычной государственно-центристкой модели мира. На смену индустриальной эре с ее паровозами и ориентацией на естественные ресурсы пришла другая эпоха, в которой доминирующими становятся, с одной стороны, высокие технологии и связанные с ними информационные и коммуникационные отрасли и биотехнологии, центральным же ресурсом – знания как человеческий капитал.

В последние десятилетия достижения науки и технологий как никогда прежде начали определять динамику экономического роста, уровень благосостояния населения, конкурентоспособность государств в мировом сообществе, степень обеспечения их национальной безопасности и интеграции в мировую экономику. В связи с этим резко возросла роль и значение информации для государства и общества.

Информатизация вызвала к жизни образование межгосударственных альянсов - своего рода завуалированных политических союзов, в основе которых лежит общность информационно-коммуникационных интересов. Такие альянсы могут возникать вокруг отдельных национальных инфокоммуникационных систем (например, в сфере навигации - на базе российской системы ГЛОНАСС, американской системы глобального позиционирования GPS, создаваемой западно-европейцами ГАЛИЛЕО), региональных или международных телекоммуникационных проектов и организаций.

Развитие национальных информационных инфраструктур, в том числе Интернет, стало важным фактором глобализации научных исследований, экономики, политических, социально-культурных и образовательных процессов, международных отношений в целом. Это ознаменовало собой начало складывания глобального информационного общества (ГИО) - общества, скрепленного информационными технологиями и основывающегося на них, стремящегося к максимально широкому использованию всеми странами преимуществ информатизации посредством равноправного, эффективного и безопасного доступа к информации, информационно-коммуникационным технологиям и средствам.

Глобальная информатизация повлекла за собой перемены в политической жизни общества, обеспечила доступ граждан к самой различной информации, в том числе к государственным информационным ресурсам, позволила осуществлять общественный контроль за деятельностью органов государственной власти, политических и иных организаций, за состоянием экономики, экологии и других значимых сфер общественной жизни, возможность развивать диалог между властными и гражданскими структурами.

Сегодня стратегическое геополитическое преимущество и экономическое процветание государства больше всего зависит от степени ее вовлеченности в информационную сферу. Все большее значение приобретают не силовые, а информационные факторы. Информация становится важнейшей основой для принятия решений на производстве, объектах гражданских и военных инфраструктур, в органах государственной власти, в повседневной жизни.

Но высокая сложность и одновременно уязвимость всех систем, на которых базируются национальное, региональные и мировое информационные пространства, а также фундаментальная зависимость от их стабильного функционирования практически всех инфраструктур государств, приводят к возникновению принципиально новых угроз. Эти угрозы связаны, прежде всего, с потенциальной возможностью использования ИКТ в целях, несовместимых с задачами поддержания международной стабильности и безопасности, соблюдения принципов отказа от применения силы, невмешательства во внутренние дела государств, уважения прав и свобод человека.

Особые опасения в этом плане вызывают разработка, применение и распространение информационного оружия, в результате которых становятся возможны информационные войны, киберпреступность и информационный терроризм, способные вызвать мировые катастрофы, разрушительные последствия которых могут быть сопоставимы с последствиями применения оружия массового уничтожения.

После событий 11 сентября 2001 года и последующего периода возникли опасения со стороны, как политиков, так и аналитиков о большой вероятности использования в террористических целях вместо традиционного ОМУ высокотехнологичных средств воздействия, в том числе информационно-ориентированных средств.

В течение последних 10-15 лет информационное оружие использовалось во всех военных конфликтах: в Панаме (1989 год), на Гаити (1994 год), во время операции «Буря в пустыне», в Югославии (1999 год), в Афганистане (2002 год) и Ираке (с 2003 года). Информационное оружие стало важной частью вооружения сил общего назначения США и их союзников. Новые информационные и телекоммуникационные технологии активно применяются спецслужбами. Имеются данные о том, что работы по развитию возможностей информационно-компьютерного воздействия на информационный ресурс потенциального противника проводятся более чем в 120 странах мира (разработки в области ядерного оружия ведут не более 20 стран).

Информационно-технический прогресс в военном сфере явился катализатором процессом совершенствования вооружения и военной техники. Интеллектуализация позволила максимально увеличить точность, дальность и мощность действий классических видов вооружений, увеличению возможностей разведки, систем сбора и обработки информации, следовательно, способствовала уменьшению времени принятия оперативных решений.

По мнению исследователя Энтони Гиденса, сегодня наблюдается закат индустриального образа ведения войн, на смену которого постепенно, но во все ускоряющемся темпе приходит тот образ, который можно назвать информационным. Для более конкретного понимания проведем небольшой сравнительный анализ традиционного и информационного способа ведения войны. Во-первых, в отличие от индустриально способа ведения войны, где количество вооруженных сил ограничено, в информационной войне они сосредоточены по всему земному шару, для командования и управления этими ресурсами созданы исключительно сложные и надежные автоматические системы.

Во-вторых, в результате информатизации войны, продолжительность их сокращается, таким образом, конфликт приобретает характер мгновенности. Следующий фактор - это замена солдатов программистами, иными словами, происходит минимизация человеческого фактора. Также абсолютное отсутствие человеческих потерь, как жертв вооруженного столкновения. Кроме того, при информационном способе ведения войны больше не требуется тотальной мобилизации граждан и промышленности. Достаточно использовать самые последние достижения техники: электроники, вычислительной техники, коммуникаций и аэрокосмической отрасли.

Исследователь в данной области Александр Федоров, проанализировав работы многих аналитических центров в мире, предлагающих сценарии информационных войн, выделяет наиболее актуальные из них.

Первый сценарий. Государство – потенциальный инициатор информационной войны – располагает подавляющим превосходством в наступательном информационном оружии и способно преодолеть соответствующие оборонительные системы любой другой страны. В этом случае оно может выделить часть имеющихся у него средств ведений информационной войны своим союзникам, взяв на себя задачи координации совместных действий, а также идентификацию информационных угроз, откуда бы они не исходили. При этом, должна существовать гарантия того, что само это государство не будет разоблачено в качестве «информационного агрессора».

Второй сценарий. Допускается наличие некоторого ограниченного числа государств, обладающих информационным оружием, достаточных для проведения самостоятельных информопераций. При этом одно данное государство сохраняет свое превосходство в указанной области. Это обстоятельство должно сыграть роль фактора устрашения и удержать остальные страны от использования информационного оружия против доминирующего государства и обеспечить его «исключительность» и в дальнейшем.

Третий сценарий делает акцент на формировании в стране инфолидере неуязвимой системы обороны против любого вида информационного оружия. Это вынудит большинство стран мира отказаться от создания его наступательных видов. В тоже время они не смогут противостоять информационным атакам на себя, так как они не обладают адекватными защитными технологиями. В такой ситуации инфолидер может навязать им свою систему принудительного контроля над информационным оружием, подобно тому, как это было сделано США в отношении программ создания ОМУ в Ираке.

Согласно «Объединенной доктрине комплексных операций», принятой Министерством обороны США в октябре 1998 года, информационная война - это комплексное воздействие (совокупность информационных операций) на систему государственного и военного управления противостоящей стороны, на ее военно-политическое руководство, которое уже в мирное время приводило бы к принятию благоприятных для стороны-инициатора информационного воздействия решений, а в ходе конфликта полностью парализовало бы функционирование инфраструктуры управления противника.

Первоначально эксперт Томас Рона использовал термин «информационная война» в отчете, подготовленным им в 1976 году для компании Boeing и названный «Системы оружия и информационная война». Рона указал, что информационная инфраструктура становится ключевым компонентом американской экономики. В то же самое время она становится и уязвимой целью как в военное, так и в мирное время. Этот отчет и можно считать первым упоминанием термина «информационная война».

После окончания «холодной войны» термин «информационная война» был введен в документы Министерства обороны США. Он стало активно упоминаться в прессе после проведения операции «Буря в пустыне» в 1991 году, где новые информационные технологии впервые были использованы как средство ведения боевых действий.

Таким образом, в число сфер ведения боевых действий, помимо земли, моря, воздуха и космоса теперь включается и инфосфера. Как подчеркивают военные эксперты, основными объектами поражения в новых войнах будут информационная инфраструктура и психика противника (появился даже термин «human network»).

Один из основателей современной теории информационной войны Мартин Либики отмечает, что не существует универсальной модели информационной войны, но есть семь в значительной степени изолированных ее форм: борьба с системами управления, информационное обеспечение операций, электронная борьба, психологические операции, хакерская борьба, экономическая информационная борьба и кибернетическая война.

Федоров предлагает более расширенную классификацию форм информационной войны: это борьба с системами управления, информационно-разведывательные операции, электронная борьба, психологическая борьба, хакерская борьба, кибернетическая и сетевая борьба, экономическая информационная борьба, информационный международный терроризм и другие.

Последнее направление противоборства в силу его негативного и деструктивного характера следует выделить. Это международный информационный терроризм, выросший из просто международного терроризма в связи с быстрым развитием информационных технологий. Смешение с информационной составляющей позволило терроризму сделаться наименее доступным и видимым. Дело в том, что традиционные террористические организации, изначально структурированные по иерархии по подобию государства, с приобретением информационного качества стали преобразовываться в сетевые, - подобно киберпространству и другим информационным средствам. Это качество позволило терроризму выйти на транснациональный уровень, одновременно быть везде и нигде.

Другая разновидность международного терроризма - информационный кибер-терроризм - стал привлекать внимание руководящих кругов многих стран сравнительно недавно. В связи с тем, что развитые государства, достигая своего развития в современном глобализирующемся мире, начинают информатизацию инфраструктуры, таких важных сфер деятельности общества, как связь энергетика, транспорт, система хранения газа и нефти, финансовая и банковская система, водоснабжение, оборона и национальная безопасность, структуры обеспечения устойчивой работы министерств и ведомств, а также переход на методы электронного управления технологическими процессами в производстве, возникает удобное жизненное пространство для кибер-терроризма и кибер-преступности. Иными словами, доступ их к одному из вышеперечисленных запрограммированных инфраструктур, может дать эффект намного больший, чем использование одной из элементов традиционной триады ОМУ.

Что касается определения понятия киберпреступность и кипертерроризм, в соответствии с рекомендациям экспертов ООН, термин «киберпреступность» охватывает любое преступление, которое может совершаться с помощью компьютерной системы или сети, в рамках компьютерной системы или сети или против компьютерной системы или сети. Как мы видим, данное определение охватывает любое преступление, которое может быть совершено в электронной среде. Но все же существует проблема разграничения информационного терроризма от информационного криминала. В отличие от целей первого, где в основном превалируют политические мотивы, где заранее ставится высокая планка потерь, вторые преследуют цель корыстную, экономическую или просто хулиганство, следовательно, потери во втором случае легко или относительно легко восстановимы.

Итак, что же такое информационное оружие? В контексте международной информационной безопасности под информационным оружием следует понимать любые средства и методы, применяемые с целью нанесения ущерба информационным ресурсам, процессам и системам государства, негативного информационного воздействие на оборонные, управленческие, политические, социальные, экономические и другие критические важные системы государства, а также массированной психологической обработки населения с целью дестабилизации общества и государства. Исследователь в области информационного оружия и информационной безопасности Федоров выделяет следующие виды информационного оружия:

- средства высокоточного местоопределения оборудования излучающего в электромагнитном спектре, и его электромагнитном спектре и его огневого поражения путем выявления в реальном времени отдельных элементов информационной системы управления, распознавания, наведения и огневого поражения;

- средства воздействия на компоненты радиоэлектронного оборудования и их энергопитание для временного для временного или необратимого вывода из строя отдельных компонентов радиоэлектронных систем;

- средства воздействия на программный ресурс электронных управляющих модулей систем обработки и накопления информации, обеспечивающие вывод их из строя либо изменения алгоритма их функционирования посредством использования специальных программных средств;

- средства воздействия на процесс передачи информации, которые предназначены для прекращения или дезорганизации функционирования подсистем управления и обмена информации за счет воздействия на среду распространения сигналов и алгоритмы функционирования;

- средства пропаганды и дезинформации, предназначенные для внесения изменений в информацию систем управления, создания виртуальной картины обстановки, отличной от действительности, изменение системы ценностей челвека, нанесение ущерба духовно-нравственной жизни населения противника;

- психотронное оружие, предназначенное для воздействия на психику и подсознание человека с целью снижения и подавления его воли, временного вывода из строя, зомбирования.

Говоря о международной информационной безопасности, которая в докладе Генеральной Ассамблеи определяется как «состояние международных отношений, исключающее нарушение мировой стабильности и создание угрозы безопасности государств и мирового сообщества в информационном пространстве», можно выделить три основные группы угроз международной информационной безопасности: возникающих вследствие неравномерного или враждебного использования информационных технологий – преступного, террористического и военно-политического характера. Хотелось бы подробней рассмотреть последнюю.

Военное применение ИКТ - реальность современных международных отношений, и это официально признается государствами на международных форумах. Так, в июне 2004 года на пленарное заседание Конференции по разоружению был вынесен вопрос о новых видах и системах оружия массового уничтожения. В ходе заседания было отмечено появление так называемого оружия массового поражения (weapon of mass disruption, ОМП) и оружия информационных операций.

При этом было подчеркнуто, что их использование может вызывать нарушения, сходные с теми, которые вызываются ОМУ. В выступлении Канады отмечалось, что ОМП, в частности электронные бомбы, могут нарушать работу радиоэлектронного оборудования, весьма широко используемого в гражданской и военной связи, или разрушать его, генерируя электромагнитные импульсы, сходные с возникающими при детонации ядерного оружия, а некоторые виды микроволнового оружия постоянной волны могут быть использованы в качестве нелетального средства управления поведением больших групп людей и могут причинить вред человеку. Подчеркивалось, что информационные средства и технологии в условиях формирующегося глобального информационного общества также могут стать новым видом оружия массового поражения. В руках военных они превращаются в источник безграничного увеличения военной силы.

Цель информационной войны - достижение превосходства в информационном противоборстве, а в конечном счете - и в военно-политическом противоборстве. Такое превосходство может быть достигнуто без осуществления традиционных боевых операций, только за счет применения ИКТ, направленного, прежде всего, на дезорганизацию экономической жизни страны, нарушение штатного функционирования военных и гражданских объектов и структур, которые должны находиться в состоянии непрерывной работоспособности и действовать в реальном масштабе времени.

Особенностью информационной войны является отсутствие для нее понятия географических границ, информационное оружие подрывает традиционное понятие государственных границ, делая их технологически проницаемыми. В связи с отсутствием непосредственного кровопролития и серьезных разрушений, присущих обычным военным действиям при применении информационного оружия, имеется тенденция, особенно среди официальных представителей стран Запада, к гуманизации информационного оружия. Естественно этого добиваются с целью получения широкой международной поддержки военного использования информационно-коммуникационных технологий.

К сожалению, гражданское общество не всегда осознает, что развитие военно-информационных возможностей, хотя и не будучи связанным с наращиванием традиционных вооружений, и даже, напротив, приводя к их сокращению, тем не менее влечет за собой серьезное усиление военного потенциала страны.

По целевому назначению информационное оружие подразделяют на оборонительное и наступательное. Оборонительное – предназначено для защиты собственных информационных инфраструктур и личного состава. К нему относится защитные информационно-программные средства и технологии, направленные на выявление фактов атак и их отражение. Наступательное же оружие используется для нарушения нормального функционирования систем получения, хранения и обработки информации, на основании которой осуществляется принятие решений, средств поражения противника, для перехвата вражеского информационного сигнала и излучения ложного сигнала в его приемо-передающие системы.

По дальности действия информационное оружие может быть ближнего и дальнего действия. По эффекту поражения - нарушающее работу или выводящее из строя. По продолжительности воздействия - вызывать временные или постоянные системные нарушения в функционировании объекта нападения.

Примеры информационно-психологических операций многочисленны. Еще при вторжении США в Панаму впервые эффективно использовалась новая система работы со СМИ. Именно тогда начала создаваться единая система информационно психологического обеспечения боевых действий вооруженных сил США. В ходе проведения операций в Боснии, Афганистане и Ираке был использован раннее накопленный опыт. Во всех случаях имела место активная борьба за позитивное общественное мнение в мировой информационной среде: интервью давали лишь специально отобранные военнослужащие, все материалы проходили цензуру, сводилась к минимуму информация о погибших и раненых с американской стороны. Ограничивалось эфирное время, предоставляемое противникам войны, уничтожались местные средства информационного вещания (более 40% радио- и телевизионных передатчиков в Югославии было выведено из строя или повреждено).

По некоторым сообщениям, в ходе операции «Буря в пустыне» США блокировали работу компьютерных центров и центров связи Ирака, использовав крылатые ракеты для распыления над соответствующими объектами углеродного волокна, которое вызывало короткое замыкание в линиях электропередач.

Конфликт в Косово назывался первой Интернет-войной. В ходе нее правительственные и неправительственные лица стремились использовать Интернет для распространения информации, ведения пропаганды, причинения вреда противнику, привлечения новых сторонников. По существу, косовский конфликт превратил киберпространство в нематериальную военную зону, где «сражение за умы и сердца ведется с помощью электронных изображений, групповых почтовых рассылок и хакерских нападений». В ходе последней операции США в Ираке использовались средства создания радиоэлектронных помех, выведения из строя систем электроснабжения.

Эксперты отмечали, что при подавлении систем ПВО и авиационных средств значительную роль сыграли «закладки» в произведенном в США и закупленном оборонными ведомствами Ирака программном обеспечении, которые были в необходимый момент активизированы извне. В ходе информационной операции США «Операция за свободу Ирака» была блокирована работа местного телевидения. При этом с самолета ЕС-130 Е и кораблей ВМФ США, курсировавших в Персидском заливе, передавались материалы, призванные продемонстрировать военную мощь США, деморализовать противника и заставить его сдаться без боя.

В современном мире параллельное развитие информационных технологий привело к переходу нововозникших негосударственных игроков, которые даже не достигают уровня государства, на новый уровень. Именно здесь мы наблюдаем новый тип структурности, еще не совсем хорошо изученный – это сеть. Он нарушает прошлый тип структурности, базировавшийся на территориальной близости. Вследствие этого происходит демократизация технологий, которые позволяют делать негосударственным игрокам, что в прошлом могли себе позволить только государства. Смысл сетевого принципа заключается в том, что главным элементом всей модели является «обмен информацией» - максимальное расширение форм производства этой информации, доступа к ней, ее распределения, обратной связи.

Сеть представляет собой новое пространство - информационное, в котором и развертываются основные стратегические операции - как разведывательного, так и военного характера, а также их медийное, дипломатическое, экономическое и техническое обеспечение. Боевые единицы, система связи, информационное обеспечение операции, формирование общественного мнения, дипломатические шаги, социальные процессы, разведка и контрразведка, этнопсихология, религиозная и коллективная психология, экономическое обеспечение и т. д. - все это отныне видится как взаимосвязанные элементы единой сети, между которыми должен осуществляться постоянный информационный обмен.

Сетевая война - является новой концепцией ведения войн (emerging theory of war). Она была разработана начальником Управления реформирования ВС США (Office of Force Transformation) под управлением вице-адмирала Артура Цебровски. По его мнению, в эпоху третьей глобализации, в которую мир вступил после после 11 сентября каждая глобализация характеризуется резкими изменениями правил игры и введением новых. Так что имеющийся сегодня определенный имперский подъем США, связан также и с новыми реалиями, которые также не контролируются и самими Соединенными Штатами. Более того возник даже термин «вынужденная империя». Эта теория широко используется сегодня на практике ведения боевых действий США в Ираке и Афганистане, тестируется на учениях и симуляторах. Сегодня можно с уверенностью отметить один факт, что в ближайшем будущем эта теория, если не заменит собой традиционную теорию войны, то существенно и необратимо качественно изменит ее.

Основным отличием обычной войны от сетевой является то, что если первая (обычная) ведется в рамках физического пространства, «холодная война» велась в рамках информационного пространства, то сегодняшняя когнитивная война, приведшая к 11 сентября была направлена на захват виртуального пространства. Тот же Цебровски выделяет три типа войны: войны системного уровня, например «холодная война», войны уровня государство-государство, а также возникающие войны, которые ведут группы индивидов. Также он выделяет модели военной стратегии – сетевая и сете-центрическая теория войны. «Так если действия террористов в рамках 11 сентября были проанализированы как сетевая война, пишет Почепцов, то ответные действия армии США в Ираке были поняты и поданы как сете-центрическая война». Возникновение сете-центрической войны было связано с переходом от платформо-центрического программирования к сете-центрическому, что было связано с возрастанием роли Интернета.

Сетевая или сете-центрическая теория войны основана на фундаментальном делении циклов человеческой истории на три фазы - аграрная, промышленная и информационная эпохи. Этим эпохам строго соответствуют социологические понятия - премодерн, модерн и постмодерн. Информационная эпоха - это период постмодерна, который проходит сегодня, когда развитые общества Запада (в первую очередь США) переходят к качественно новой фазе.

Смысл военной реформы в рамках «новой теории войны» информационной эпохи состоит в создании мощной и всеобъемлющей сети, которая концептуально заменяет ранее существовавшие модели и концепции военной стратегии, интегрирует их в единую систему. Регулярная армия, все виды разведок, технические открытия и высокие технологии, журналистика и дипломатия, экономические процессы и социальные трансформации, гражданское население и кадровые военные, регулярные части и отдельные слабо оформленные группы - все это интегрируется в единую сеть, по которой циркулирует информация. Создание такой сети составляет сущность военной реформы ВС США.

Центральной задачей ведения всех сетевых войн является «совокупность действий, направленных на формирование модели поведения друзей, нейтральных сил и врагов в ситуации мира, кризиса и войны». Это означает заведомое установление полного и абсолютного контроля над всеми участниками актуальных или возможных боевых действий и тотальное манипулирование ими во всех ситуациях - и тогда, когда война ведется, и тогда, когда она назревает, и тогда, когда царит мир.

В последние годы сетевые войны стали все более очевидными. В жесткой форме они ведутся США в Ираке и Афганистане, готовятся в Иране и Сирии. В мягкой форме апробировались в Грузии, на Украине, в Молдове, других странах СНГ. «Оранжевая революция» в Киеве - типичный пример реализации именно таких технологий. Задача отрыва Украины от России была решена энергично, упорно, с использованием множества факторов, причем без применения классических силовых методов. Важнейшим инструментом этого процесса является «оранжевая сеть». Она создана по всем правилам ведения сетецентрических операций.

К примеру, на Украине каждый участник драматической украинской осени 2004-го был манипулируем. Кто-то напрямую, кто-то косвенно, кто-то через Россию, кто-то через Европу, кто-то через экономические рычаги, кто-то через религиозные. Операция американских войск в Афганистане во многом являлась полигоном испытания принципиально новой оперативной концепции ведения противоборства, известной из зарубежных источников как «сетевая война» (network-centric warfare - NCW).

Итак, мы видим, как на современном этапе развития военного дела у США и НАТО появились принципиально новые качественные возможности по ведению военных действий против практически любого противника на основе широкомасштабного применения высокоточных дальнобойных обычных средств поражения. государства, обладающие мощными экономическим и научным потенциалами, при реализации программ широкомасштабного оснащения своих вооруженных сил весьма дорогостоящим и наукоемким Военным технологиям приобретают подавляющее военное превосходство по отношению к государствам, способным вести только «контактные» войны (войны четвертого поколения). Это определяется возможностью вести практически безнаказанное огневое воздействие по всей территории противника.

Одной из новых и перспективных концепций в сфере обеспечения безопасности, видится автору безопасность на базе сотрудничества, которая является основным достижением в международной политике XX века. Это достижение представляет с собой стратегическую систему. В современном мире взаимодействия на международном пространстве осуществляют не только государства, но и определенные сообщества, организации и даже личности это в свою очередь создает достаточно широкую и сложную структуру лоббирования не только государственных, но частных и узкогрупповых интересов. Это дает основание определять подобную стратегическую систему, как сеть официальных и неофициальных институтов и союзов, которые имеют общие ценности и формируются вокруг либерально-демократических государств.

Ричард Коэн и Майкл Михалк в публикации № 3 Центра Маршалла рассматривают модель безопасности на базе сотрудничества, которая состоит из четырех концентрических кругов, усиливающих друг друга. Эти круги определяются как «кольца безопасности». Они представляют собой индивидуальную и коллективную безопасность, коллективную оборону и обеспечение стабильности.

Так, к первому кольцу они относят обеспечение и защиту прав человека. По их мнению основополагающей ценностью системы безопасности на базе сотрудничества является безусловная убежденность ее членов в необходимости обеспечивать и защищать индивидуальную безопасность своих собственных граждан, а также граждан других государств-членов. Индивидуальная безопасность – являясь внутренним кольцо системы безопасности на базе сотрудничества, которое скрепляет систему в целом, позволяя ей преодолевать все неизбежные внутренние и внешние проблемы и трудности. Целостность этого жизненно важного ядра могут обеспечить только идеалы и ценности либеральной демократии.

В современной международной политике идея обеспечения безопасности личности получила широкое распространение. Это не вызывает удивление так, как в конституциях некоторых стран человек является высшей ценностью, а с другой стороны права человека являются незыблемыми основами демократического общества ответственность государства за его безопасность на любом правовом пространстве предопределена. Кроме того следует отметить актуализацию таких понятий как человеческое достоинство, которое можно встретить в документах государственной важности ряда стран, к примеру Концепция Национальной безопасности США.

Второе кольцо авторы данной теории назвали поддержание мира. Это кольцо олицетворяет концепцию коллективной безопасности, т. е. защиту от угроз и актов агрессии со стороны других государств-участников системы безопасности на базе сотрудничества. Коллективная безопасность также предполагает тесное сотрудничество между государствами-членами в борьбе с такими общими угрозами, как терроризм, организованная преступность, нелегальная иммиграция, торговля наркотиками, загрязнение окружающей среды, а также в области планирования и осуществления мероприятий по ликвидации последствий стихийных бедствий, техногенных катастроф и т. п.

Взаимная защита определена как третье кольцо. Важной характеристикой организации по безопасности на базе сотрудничества является тот факт, что в отличие от ООН или ОБСЕ она обеспечивает «жесткую» безопасность своих членов, т. е. обещает им надежную и мощную военную защиту в случае агрессии или угрозы применения силы со стороны государств, не входящих в эту систему. Это кольцо системы безопасности на базе сотрудничества называется коллективная оборона.

Следует отметить, что Коэн и Михалк утверждают, что такие организации как ООН, ОБСЕ, НАТО и ОВД были созданы на основе концепций коллективной обороны или коллективной безопасности.

Наконец, четвертое кольцо, названное активным обеспечением стабильности определена авторами как система безопасности на базе сотрудничества. Главной целью данного кольца является предотвращение на окружающей ее территории нестабильности, которая практически всегда предполагает широкомасштабные нарушения прав человека. Эта задача решается путем активного обеспечения стабильности с использованием широкого арсенала средств, в том числе (в самом крайнем случае) при помощи силы. Это четвертое и последнее кольцо системы безопасности на базе сотрудничества, которое, по мнению некоторых исследователей, является ее самым уязвимым элементом.

Система безопасности на базе сотрудничества представляет собой серьезную организацию члены, которой должны быть готовы к коллективным дипломатическим, экономическим и военным действиям на территориях, находящихся за пределами их общего пространства и угрожающих процветанию и стабильности.

Существует возможность частичного присоединения к системе отношений по поводу обеспечения безопасности на базе сотрудничества. Это возможность создает атмосферу открытости и доступности для каждого государства, желающего совместными усилиями выстраивать структуру международной безопасности. Однако следует отметить, что данная система еще не опробована в реальных условиях. Скорее всего, возникновение подобного видения связано с анализом развития консолидации и интеграции стран Европейского Союза, которые через определенное время смогут трансформироваться в организацию, которая де-факто будет представлять с собой подобную систему.

Учитывая в настоящее время актуальность вопроса об адекватности существующей системы обеспечения международной безопасности вызовам и угрозам, с которыми мы сталкиваемся в современном мире и текущего процесса становления будущей архитектуры международной безопасности, хотелось бы отметить необходимость комплексного и разноуровневого подхода к задачам трансформации международной архитектуры в области обеспечения безопасности и стабильности.