Больше месяца прошло со дня теракта в московском аэропорту «Домодедово», разразившегося 24 января 2011 года. На данный момент число жертв взрыва достигло тридцати семи и, возможно, эта цифра не окончательная - в больницах осталось еще 19 пострадавших. Не говоря о раненых общим количеством около 200 человек. Несмотря на то, что Следственный комитет РФ заявил о раскрытии этого страшного преступления, вопросов остаётся больше, нежели ответов. Подробности и имена долгое время не назывались, равно как и конкретные обстоятельства произошедшего.

2 марта 2011 года трем жителям Ингушетии - брату и сестре смертника, совершившего теракт в «Домодедово», Ахмеду и Фатиме Евлоевым, а также односельчанину террориста Умару Аушеву, - были предъявлены официальные обвинения по ст. 205 (терроризм), ст. 209 (бандитизм), ст. 222 (незаконный оборот оружия и боеприпасов) и ст. 223 (изготовление оружия) УК РФ. Но кто стоит за этими людьми, по чьему приказу они действовали - пока неизвестно, равно как и то, удастся ли избежать в России новых терактов.

Своё виденье теракта и связанных с ним процессов в беседе с корреспондентом портала «Евразия» изложил российский тележурналист, публицист, ведущий телепередачи «Однако» и главный редактор одноимённого еженедельника, а также геополитической аналитической программы «Большая игра», член партии «Единая Россия», лауреат премии «Золотое перо России» Михаил Владимирович Леонтьев.

- Михаил Владимирович, как Вам кажется, не связан ли теракт в Домодедово с отсутствием диалога между властью и обществом?

Конечно, если между властью и обществом нет взаимопонимания, то входит какой-то дурак в аэропорт или в метро и взрывает там бомбу. То, что произошло, я оцениваю как нормальный процесс. Если против страны ведётся террористическая война, то странно, что не взрывают ещё чего-то. Мы все прекрасно знаем, что на входе в аэропорт нет никакого контроля. Если у вас есть какой-нибудь более-менее подходящий шахид, то вы взрываете здесь. Если поставили рамочку в аэропорту – будете взрывать в другом месте, где нет рамочки. Это – абсолютно естественная, понятная вещь. С какой радости мы решили, что террористическая война против России прекратилась? Никто нам не объявлял, что она прекратилась, мы ни с кем не заключали соглашений. Мы не видим для этого никаких оснований. Это первый момент.

Второй – можно сколько угодно кричать, орать, увольнять начальников службы безопасности и так далее. Этим невозможно обеспечить иммунитет против шахидов. Даже в маленьком Израиле, выстроенном и под это заточенном, нельзя это сделать, не говоря уже о такой стране, как Россия. Мне кажется, что наше общество адекватно реагирует на ситуацию, потому что я не вижу ни истерики, ни криков, никаких-то там страшных проклятий в сторону власти. Ну, взорвали и взорвали. Что теперь делать? Пойти всем и удавиться?

- А с политическими процессами внутри страны это всё связано?

Всё может быть связано. Мне кажется, что может быть связано, но доказательств, оснований, чтобы утверждать это, и каких-то улик у меня нет, поэтому я про это говорить не буду. Я буду говорить про одно: террор – всегда инструмент. Всегда! Вне зависимости от того, что думает конкретный козёл, который навешивает на себя пластид. Инструментом пользуется кто-то. Инструмент сам по себе не работает. Вот у вас есть, грубо говоря, резец. Он сам по себе ни на кого не нападает. Можно работать с резцом – можно его кусать, тупить. Это, в общем-то, достаточно полезная вещь. Тупым резцом ты ничего не разрежешь. Потом - есть слесарь, который этим резцом работает. Можно замочить слесаря. Но это – не дефицитная специальность. Потом – есть мастер цеха, начальник цеха и так далее до директора. А есть хозяин, который всё это заказывает. Если вы хотите серьёзно работать с террором, чтобы его не было, - работайте с хозяином. Причём не факт, что его надо мочить. Может, наоборот, любовь организовать. Любые формы. Но вы должны понимать, что террор – это инструмент.

А разговоры о том, что у вас недостаточные меры безопасности в аэропорту «Домодедово» - это пошлость, слушать это болезненно. На самом деле это бессмысленно. Ну давайте мы в «Домодедово» устроим идеальные меры безопасности. А также в Шереметьево, а также в Пулково и так далее. Но грамотные ребята взорвут переход в городе, как уже делали. Кстати я не понимаю, почему не взрывают переходы, в переходе ещё есть компрессия, там гораздо лучше работает взрыв, чем в разомкнутом помещении. Это – замкнутое помещение. Метро, всякие другие штуки. Есть ещё большие торговые комплексы – «Метро», «Икея» и так далее… Давайте везде установим рамочки - на входах в дома, на входах во все здания. Всё, что я слышу, мне кажется шизофренией. Люди не хотят признавать, что у террора есть хозяин. Давайте с хозяином разбираться. Ещё раз говорю – не надо его мочить, может он – могущественный хозяин. Давайте мы с ним договоримся, сделку заключим, купим или запугаем. Но это – сознательная деятельность, а то, что мы видим, мне кажется деятельностью бессознательной и идиотичной. Вот и всё.

- А хозяин - в какой стороне следует его искать?

В той же, в которой был раньше. У нас здесь есть премьер-министр, бывший президент, который прямо пальцем указал на эту страну. Называется она Соединённые Штаты Америки. Я не говорю, что это политика нынешней американской власти. Я вообще не очень уверен, что нынешняя американская власть имеет отношение к Америке, я имею в виду публичную власть – то есть товарищ Обама и вся его банда. Мне не кажется, что эти люди вообще управляют Америкой. По-моему они – такие же дураки, как и наши. Они – козлы отпущения, а не люди, которые действительно хотят что-то делать. Причём, понимаете, идея террора не заключается в том, что мы вот сейчас взорвём «Домодедово» и разрушим Россию. Нет. Просто есть система, которую нужно постоянно регулировать, держать в нужном тонусе с помощью террора. Тогда с ней легче работать. Вот свиную отбивную вы отбиваете. Но она всё равно не готова, её надо жарить. Но это не факт, что её не надо отбивать. От того, что вы собираетесь эту хреновину жарить, это не значит, что её не надо отбивать. Нас потихонечку отбивают. Будут жарить, не будут жарить – это отдельный вопрос. У нас перезагрузка. Обещали не жарить. Но никто не обещал не отбивать. Ребята, отбивать-то всё равно надо. А там уже жизнь покажет – жарить, не жарить.

- Но это внешняя политика, а с внутренними процессами как может быть связано?

При чём здесь внутренние процессы? Ну конечно надо на Северном Кавказе обеспечить счастье. Сейчас мы обеспечим счастье на Северном Кавказе – ну, будет таджикский терроризм. А как вы обеспечите счастье в Центральной Азии, которая не является частью России? Как? Никак! Будут взрывать дальше. У нас раньше взрывали чечены. Теперь – кабардинцы и дагестанцы. Дальше будут таджики и узбеки. А потом будут, я не знаю кто, - нигерийцы. Вы понимаете, проблема Северного Кавказа, это огромная серьёзная проблема и её решать надо, но как назло к терроризму она не имеет никакого отношения. Никакого. Потому что найти 4-5 шахидов для того, чтобы взрывать – это не зависит технически от ситуации.

- Зависит ли это от позиции российских элит?

Что вы называете российскими элитами? Позиция российских элит – надо взрывать «Домодедово» или не надо? Элиты собрались, почесали репу и решили, что «Домодедово» всё-таки надо взорвать.

- Позиция элит относительно отношений с США, решений по Северному Кавказу...

Какие элиты… Нет давно никаких элит. Это не элиты. У нас вообще ничего нет. Это страна, которую можно взять голыми руками. Поэтому духи решают, что её можно сделать вот такими способами. Повзрывать… Это пока ещё, знаете, подготовительный этап. Когда будет предвыборный цикл настоящий, вот тогда мы увидим, что такое настоящий террор, если до этого мы ничего не решим.

- Ничего себе. А что нужно решить, по Вашему мнению?

Политическая система страны должна выглядеть так, чтобы люди, организующие террор, жалели деньги на его организацию, грубо говоря. Когда вы понимаете, что вам бессмысленно организовывать политический террор против государства, вы этого не делаете. Зачем вам зря деньги тратить? Террор – дорогая вещь. Поймите, каждый отдельный шахид, он может даже не получить ни копейки. Он за идею. Но его обучили, привезли. Пластид купили, разведку провели и так далее. Это – уже совершенно другая ситуация. Это системные вещи. Оно направляется, финансируется, организовывается. Это не есть индивидуальный террор. Человек, который наляпал на себя 6-7 килограмм пластида? Дефицитный товар. Вы можете пойти – мне тут нужно пластида килограмма три, не могли бы вы мне достать? Это – довольно сложные вещи, не говоря обо всём остальном, понимаете? Поэтому это кто-то всегда регулирует. Это сеть. Люди, исполняющие, могу быть идейные, абсолютные фанатики и так далее. Но это – регулируемый процесс. Вы с регулятором поговорите и скажите, «парень, а вот зачем? А может не надо? А может мы тебе устроим террор где-нибудь. Во Флориде, условно говоря, тоже что-нибудь взорвём?» Вот как надо работать, а не заниматься установкой рамок! Вы не можете покрыть ими всю страну, у нас очень большая страна. В Магадане вы тоже будете рамки устанавливать? Там тоже люди живут русские. Вот о чём я говорю.