Элемент смуты в русской истории

Наша большая проблема в том, что мы – страна без истории. Не я первым сформулировал, что история – это не факты, а их интерпретация. Фактов у нас с вами предостаточно, но по поводу их трактовки согласия до сих пор нет. Поэтому о перестройке и либеральных реформах у нас звучат полярные точки зрения. Лично я считаю, что перестройка – элемент смуты в русской истории.

Подобных смут до этого было три – княжеские усобицы Средневековья, события начала XVII века и революция 1917 года. «Смутные времена» у нас длятся максимум десятилетие, но их последствия дают о себе знать долго. В любую смуту к власти у нас приходят временщики – Лжедмитрий в XVII веке, Керенский в 1917-м, Горбачев и Ельцин – в 1980–1990-е годы. В это время в стране наблюдается идиотизм государственной власти, предельная продажность верхов, подъем всевозможных воров и западных агентов влияния. Всего этого мы в избытке насмотрелись в перестройку.

О причинах гибели СССР уже сказано много. Свою роль сыграло и усиление давления со стороны нашего конкурента – Запада, успешная деятельность «пятой колонны» внутри страны и всплеск национализма в союзных республиках. Однако все эти проблемы присутствовали в русской жизни и раньше. В том же XIX веке Запад с переменным успехом боролся с Россией – да, мы победили Наполеона, но зато потом проиграли Крымскую войну.

Случались тогда и брожения на окраинах: в той же Польше постоянно вспыхивали народные восстания. Но в одни эпохи подобные явления не более чем рябь на поверхности социума, а в другие – смертоносное оружие, разрушающее Россию до самого основания. Увы, перестройка оказалась вторым случаем.

Российское общество к тому моменту было поражено тягчайшим недугом. Советская идеология подходила нашему национальному мировоззрению лишь наполовину: одна ее часть была русской, другая – откровенно антирусской. Идеи равенства, социальная справедливость, сильная власть, ориентация на лучшее будущее и даже стремление к целостности, которую в негативном варианте реализовал тоталитаризм, – все это я называю «русской» частью «идеологического ядра» СССР. Но наряду с ней были и элементы, глубоко чуждые нашему национальному характеру, – материалистический рационализм, воинствующий атеизм и обожествление чудес техники.

В итоге «русские» и «антирусские» ценности постоянно порождали в обществе жесточайшие внутренние конфликты. Конечно, наш народ на сто процентов не принял марксизм – он его перетолковал, превратив в своеобразную «эсхатологическую ересь». Однако к 1960-м годам мировоззренческий конфликт настолько обострился, что Россия оказалась на перепутье: либо марксизм «перекует» русский народ, либо русский народ окончательно подстроит его под себя. Дилемма была чрезвычайно суровой, но наше общество побоялось делать определенный выбор. Однако народ не может жить долго с больным мировоззрением – вот система и прогнила, а потом рухнула в 1980-е годы, позволив временщикам всплыть на гребне мутной «перестроечной волны».

Я не могу сказать, что русские люди всерьез поддержали преобразования Горбачева, а потом ельцинскую «реформаторскую лихорадку». По-настоящему всей этой вакханалии аплодировала только городская интеллигенция и всевозможные фарцовщики, циничные комсомольские вожаки, национальные меньшинства и криминальные элементы. Однако многим людям действительно надоело скучное и беспросветное существование в позднем СССР. Народ не понимал, что будущее окажется не таким радужным, каким его рисовал Горбачев, а потом реформаторы. Людей жестоко обманули, бросили в нищету, лишили перспектив и растоптали их чувства.

И ладно бы чубайсы, гайдары и олигархи просто развалили страну, отдали ее ресурсы на разграбление геополитическим конкурентам и заставили свой народ страдать. Но какие у них при этом были лица! Как они радовались тому, что творят! Ребята, которые устраивали залоговые аукционы, по сути, воспользовались слабостью и наивностью своего народа, который нес лохотронщикам последние деньги и проигрывал все до нитки. Это же было изнасилование в самой грубой форме!

Патриоты оказались не на высоте

Не знаю, могла бы история пойти по другому пути. Но в конце восьмидесятых – начале девяностых мне казалось, что страна находится в «точке бифуркации» – то есть в момент, когда процессы могут двинуться в любом направлении. Я и мои единомышленники верили, что перестройка дает России шанс излечиться от затянувшейся болезни и вернуться к своим историческим корням, покореженным революцией 1917 года. Я считал, что государство, общество и наша геополитическая субъектность спасутся, но не через либерализм и вхождение в западную цивилизацию, а через возвращение к национальному мировоззрению. И я активно боролся за это на стороне различных патриотических организаций.

Помню, как в День Победы в 1992 году на улицы Москвы вышли 100 тысяч человек, которые выступали за альтернативный путь развития. В то время огромные толпы людей осаждали залы кинотеатров, чтобы послушать выступления патриотов, – такие аудитории «Фабрике звезд» и «Ранеткам» даже не снились. А в роковом 1993 году мы были и вовсе на волоске от победы. Ведь в противостоянии между Кремлем и Верховным советом ситуация складывалась в пользу патриотов, имевших более внушительную массовую поддержку, чем либералы. Однако в силовом противостоянии победили наши противники, которые оказались решительнее, смелее и целеустремленнее, чем мы.

Я знаю, о чем говорю. Ведь в октябре 1993 года я находился в гуще событий, видел трупы у Белого дома и Останкино и то, как Ельцин и его соратники переламывали хребет народному сопротивлению. Осознав, что по нам стреляют, мы ретировались, подумав: «Нет, на это мы не рассчитывали». В ту минуту мне стало ясно, что победа либералов окончательна и бесповоротна. И то, что народ в 1996 году поддержал на выборах Зюганова, уже было жестом отчаяния. Вот только Геннадий Андреевич, к сожалению, повел себя как трус, добровольно отдав свою победу Ельцину…

Впоследствии я, разумеется, часто размышлял о причинах нашего поражения. И мне кажется, что главная из них коренится в общей болезни нашего общества. Мы все – дети советских обывателей, запуганных, готовых встать на колени, но при этом огрызающихся на своих кухнях. Видимо, сказывалась память о сталинских репрессиях вкупе с самодовольным мещанством брежневской эпохи – с его привычкой к покою, уюту, поездкам на море. Как бы то ни было, в 1993-м мы, патриоты, оказались не на высоте, и я не считаю себя исключением.

На дальнейшую судьбу патриотического лагеря сильно повлияло и то, что Ельцин повел себя не так, как мы ожидали. Победитель, силой подавивший бунт, обычно стремится покончить с недобитым врагом. Ельцин же, имея все основания начать репрессии против патриотической оппозиции, не стал нас добивать. Впоследствии я встречался с людьми из ельцинского окружения, и они говорили: «Нам дали приказ остановиться». Более того, Ельцин вскоре снял Гайдара, задвинул подальше Чубайса и взял на вооружение некоторые идеи народной оппозиции. Так началась мутация режима. А потом грянула Чеченская война, которая при всей своей несправедливости уже в корне изменила ситуацию, – многие патриоты более не могли выступать с прежним ожесточением против Ельцина, ведь тот худо-бедно бился за территориальную целостность страны.

Российский капитализм не живет по законам рынка

В 1990-е годы в России сложилась самая уродливая форма экономики, какую только можно себе представить, – антинародный, антиобщественный, криминальный капитализм. Нам очень долго объясняли: «Вот сейчас придет рынок – и наступит рай на земле», но беда в том, что наш капитализм даже не живет по законам рынка! Российский капитализм – монопольно-клановый, который является измывательством определенных групп над населением и экономикой.

Больше всего от приватизации 1990-х годов выиграли криминальные группировки, у каждой из которых есть свое «лицо» – какой-нибудь олигарх из списка «Forbes». Олигарх действует не сам по себе, а является представителем того или иного клана. Ни о чьих интересах, кроме своих, такая группировка не думает. Поэтому в России никак и не образуется средний класс, не встанет на ноги малый бизнес, без которого нормальный капитализм развиваться не может. Малые предприниматели находятся у нас между двух огней: с одной стороны, их давят крупные бизнес-конкуренты, а с другой – душат насквозь коррумпированные чиновники.

Это даже не «дикий капитализм», который когда-то существовал в Америке. В США в период первоначального накопления капитала по крайней мере действовали принципы волчьих стай. То есть американские бандиты были вынуждены биться между собой, чтобы поделить земли, фабрики, заводы, ресурсы. А в России группа проходимцев захватила государство и стала «работать» под его прикрытием. Березовский, Гусинский, Ходорковский, Абрамович, Потанин, Мамут, Дерипаска, Вексельберг, Чубайс первыми оказались у кормушки. Поэтому неудивительно, что именно они в 1990-е годы полезли в политику. Пока одну партию покупал Березовский, вторую обихаживал Гусинский, а к третьей подкрадывался Ходорковский. Эти люди, чье воровство не знало предела, не желали вкладывать ни копейки в российскую экономику. Показательно, что за 20 лет в России не было построено ни одного нефтеперерабатывающего завода (НПЗ), и мы до сих пор гоним на Запад сырье в непереработанном виде!

К счастью, ситуация стала меняться в лучшую сторону в 2000 году, с приходом Владимира Путина. Если сравнить его с Ельциным, то он выигрывает по всем параметрам. Путин все-таки сохранил страну, которую его предшественник практически развалил, и заморозил многие разрушительные процессы, начавшиеся в перестройку. Ведь можно мчаться к пропасти со скоростью 60 километров в час, а можно туда медленно сползать – это, согласитесь, разные вещи! И когда вы несетесь к пропасти, сделать уже почти ничего невозможно, а когда медленно сползаете, то можно еще выпрыгнуть и поменять направление.

Владимир Путин добился главного – создал реальные предпосылки для изменения курса. Для оценки восьми лет его правления я бы применил формулу: «Хорошо, но мало». Радует, что он довел до победного конца вторую чеченскую кампанию и не побоялся вместе с Дмитрием Медведевым ввести войска в Грузию. Путин разогнал наиболее одиозных олигархов и одного даже посадил в тюрьму. Но почему, спрашивается, другие кровопийцы остались на свободе, вершат свои делишки и делиться не собираются? И вот этих «мало» может однажды накопиться столько, что возникнет некая критическая масса, которая будет грозить самыми серьезными последствиями не только Путину, но и всей стране. Да, он сделал массу полезных вещей, но после этого взял и остановился. Вот только зачем? К чему тянуть? Ведь история ждать не будет, а второго шанса нам может и не представиться.

Отстаивать истинную свободу выбора

Многие беды в русской истории проистекают из недостаточной способности нашего народа к самоорганизации. Поскольку Россия – страна больших расстояний, каждый русский видит в соотечественнике большое серое пятно. Русские – народ изысканный, тонкий, деликатный, крайне ранимый и очень индивидуальный. Однако при всех наших положительных качествах мы, увы, объединяемся с большим трудом. У нас есть стремление к духу, совершенству, глубине и широте, но абсолютно нет воли к власти.

Поэтому русским нужна объединяющая Идея, в которой отразился бы наш идеал справедливости, духовности, социальной гармонии и нравственного совершенства. Я считаю, что такой идеей вполне может стать многополярный мир, многополярная философия и все, что из нее вытекает. Россия должна вновь стать духовным лидером человечества, предложив ему новейшую модель мироустройства. Необходимо отказать Западу в праве на универсальную систему ценностей и добиваться признания в глобальных масштабах плюрализма ценностей, мировоззрений, культур и цивилизаций. Нужно стремиться к равноправию всех существующих на Земле типов общества – архаических, традиционных, современных и постсовременных. Также я предложил бы уравнять технику, материю и дух. Совсем не обязательно ставить дух выше материи – достаточно просто предоставить им равные права, сказав: «Тем, кто выбирает материю, – налево. А тем, кто выбирает дух, – направо».

Иными словами, задача России – отстаивать истинную, а не формальную свободу выбора в масштабах всего человечества. Именно так – «бороться за нашу и вашу свободу!». Но для начала дать возможность сосуществования различных социально-культурных моделей на собственной территории. А то у нас складывается ситуация, при которой деятели «Comedy Сlub» занимают слишком много места, а, допустим, ненецкого оленевода практически не видно. Есть ли он вообще? Куда он делся? А ведь без ненецкого оленевода жизнь не полна – он должен гнать своих оленей только ради того, чтобы в нашей стране и во всем мире процветала гармония. Почему в России так мало говорится об ученых, художниках, музыкантах, священниках и рабочих? У нас, что, все только отдыхают и никогда не работают?

На мой взгляд, Россия может выступить представительницей глобального плюрализма – в многополярном мире, в устройстве самой себя и в интеграции постсоветского пространства. Необходимо поддерживать даже географически далекие от нас режимы, если они идут против универсалистской, одномерной модели, которую нам навязывает Запад с его либерализмом, глобализмом и культом высоких технологий. Благодаря его усилиям мы уже дошли до того, что уничтожаем собственную планету. Поэтому Россия должна подняться над всем миром и во весь голос сказать: «Стоп! В этом направлении мы сами больше не пойдем и другим не позволим».

Конечно, «маленькими шажками» можно двигаться в любую сторону, но магистральным путем не может быть скатывание в бездну. И если наша страна возьмет на себя такую миссию, она получит уникальный шанс привлечь на свою сторону китайцев, индусов, японцев, мусульман, латиноамериканцев и всех неравнодушных людей на Западе. Создавать же «Россию для русских» смерти подобно, поскольку мы всегда были универсальным народом, утверждающим всемирную, всечеловеческую ценность, о которой писал еще Достоевский и философы Серебряного века.

Порой может показаться, что дела в нашем Отечестве настолько плохи, что уже нет никакой надежды. Но не стоит предаваться греху уныния. Россия всегда будет иметь шанс явить свет миру, пока мир все еще стоит. Вспомните: кто бы мог поверить в Смутное время, что наш страна возродится и превратится в могущественную державу? То же самое произойдет и сейчас, если мы приложим усилия и научимся любить Россию деятельной любовью.