Итак, Чемпионат мира по футболу 2018 года состоится в России. На фоне агрессивной антироссийской информационной кампании выбор ФИФА оказался несколько неожиданным, так что победа российской кандидатуры тем ценнее.

Естественно, мы поздравляем наших соседей с этой победой, которая имеет и политическое значение. Победа кандидатуры России с одной стороны, естественно, отличный результат, и ее можно трактовать как признание экономических, политических, спортивных и иных успехов Российской Федерации, усиление престижа страны на мировой арене, тем более что Зимняя олимпиада 2014 проходит опять же в России.

Эта победа хороша еще и тем, что крикливые существа вроде Саакашвили, его прихвостни, а также кукловоды, находящиеся в тени, уже наверняка впали в ярость и потеряли почву для аргументации собственной выдумки об изоляции «агрессивной империи». Даже будет весело наблюдать за этими существами, как они попытаются выкрутиться и трактовать данное событие по-своему, или же будут просто отмалчиваться. Так что эффект выбора ФИФА налицо.

Но вместе с тем существует и другая сторона медали. Россия пока еще окончательно не определилась с новой, посткоммунистической идеологией, еще предстоят серьезные структурные реформы и перемены, названные президентом Медведевым «модернизацией».

На этом фоне слишком много мероприятий наподобие футбольного Чемпионата мира (а вкупе с Олимпиадой их действительно немало) может означать, что Россия несколько сковывает себя в политических решениях на международной арене и вообще, слишком тесно привязывается к Западу, возбуждая в российском обществе чувство вовлеченности в дела «мирового сообщества».

Такая тенденция в последнее время и так проглядывается в российской внешней политике, о чем свидетельствуют пошатнувшиеся отношения с потенциально стратегическим партнером на евразийском пространстве – Ираном и пока безуспешный флирт с НАТО. Может быть, отказ НАТО от конструктивного предложения президента Медведева разместить ПРО по периметру границ России, а не у западных ее границ в Европе, отрезвит ту часть российского политического истеблишмента, который «открыл» для себя Запад и хочет искусственно изменить законы геополитики?

Ведь этот отказ означает именно то, что Россию пытаются привязать к Западу, а не вовлечь в него в качестве абсолютно равноправного игрока, который бы влиял на принятие самых важных решений. Посмотрим.

Но спортивные мероприятия наподобие олимпиады и чемпионата мира делают Россию более уязвимой в информационном смысле: если Россия поведет себя чуть «недемократическим» образом в отношении существ типа Саакашвили, раздастся вопль о том, стоит ли проводить чемпионат / олимпиаду в такой «агрессивной» стране, как Россия, которая ведет себя «по-имперски».

Прямой опасности отменить чемпионат или олимпиаду не видно, но такая даже теоретическая возможность будет иметь определенное психологическое влияние на российское руководство. Нельзя утверждать однозначно, но все же есть почва для аргументации, что Путин в августе 2008 не дожал Саакашвили в том числе и потому, чтобы не потерять Олимпиаду в Сочи – в современной России бойкот (не то, что отмена) Олимпиады был бы воспринят гораздо болезненнее, чем бойкот Московской олимпиады в 1980 году из-за «агрессии СССР против Афганистана».

Может быть, мы судим слишком субъективно, но настоящая сверхдержава для самоутверждения на мировой арене не должна нуждаться в подобных спортивным чемпионатам и олимпиадам продуктах. Эти элементы престижа должны стать венцом величия державы, то есть проводиться после свершившейся модернизации, а не быть сопутствующим, тем более стимулирующим модернизацию фактором. В таком случае модернизация становится зависимой от глобализма, проявлением чего и являются подобные спортивные состязания.