ЕВРАЗИЯ :: Итоги недели: за что боремся и на что напоремся

Израиль против нового мирового порядка

Настоящие, не технические конфликты - конфликты, в которых сказывается этно-философская составляющая и действуют фундаментальные силы истории, не решаются при помощи тех механизмов, которыми располагают ООН и соответствующие ей форматы международного регулирования. Ярким подтверждением тому служит развитие палестино-израильского конфликта на современном этапе.

Дмитрий Медведев, что называется, созрел – и провёл-таки недвусмысленную границу различия между собой и Владимиром Путиным.

Сегодня Израиль - в лице анонимного представителя правительства страны - заявляет, что если Палестина и дальше будет пытаться апеллировать к ООН в обход прямых двусторонних переговоров, то Израиль готов пойти на «односторонние шаги». Что такое «односторонние шаги», примерно можно себе представить: новая волна «поселений», предельное ужесточение блокады сектора Газа, наконец, военные меры.

Израиль категорически не допускает восстановления суверенитета Палестины в границах 1967 года, к чему, возможно, готова склониться ООН. Это с одной стороны. С другой стороны, Израиль по-прежнему жёстко придерживается лозунга «Израиль для евреев». Подтверждением тому – почти скандальная инициатива главы израильского МИДа Авигдора Либермана. Последний считает допустимым учредить специальную присягу на верность сионистскому режиму для всех проживающих в стране неевреев.

Таким образом, Израиль признаёт, что ему нужна земля, на которой живут палестинцы, но не нужны палестинцы как таковые. Какое в такой ситуации возможно решение конфликта? Принципами ООН оно явно не предусмотрено. Скорее в поисках ответа на этот вопрос следует обратиться к Ветхому Завету, где в красках повествуется о том, как Израиль привык решать этно-территориальные и этно-конфессиональные проблемы, исходя из собственных интересов.

Медведев расписался в своей идентичности

Дмитрий Медведев, что называется, созрел – и провёл-таки недвусмысленную границу различия между собой и Владимиром Путиным. Отныне все колебания относительно того, является ли политика Медведева продолжением «курса Путина», прекратились. «Я – не Путин», - заявил Медведев в ходе выступления на международной конференции по безопасности в Мюнхене и добавил: «Я – анти-Путин».

«Анти-Путин», «Анти-Мюнхен» - под этим лозунгом медведевская Россия сегодня выступает на пространстве международных отношений. Надо думать, что на саммите НАТО 19 ноября, куда Медведев собирается многозначительно заглянуть, «антимюнхенские» акценты не будут сглажены, но, скорее всего, только заострятся.

«В изменяющемся мире меняется и позиция России в Европе», - заявил Медведев, тем самым подтвердив, что процесс «перезагрузки», инициированный в его мозгу американскими «партнёрами», прошёл успешно. Встаёт другой вопрос – о профпригодности действующего президента, который находится в таком вот «перезагруженном» состоянии.

«Наличие Медведева у горнила власти повышает угрозу распада России. Он натуральным образом опасен для страны» - выносит на этот счёт своё экспертное заключение профессор социологии Александр Дугин.

Кому война, а кому – мать родна

Публикация секретного «иракского досье» на сайте «WikiLeaks» едва ли стала для кого-то сенсацией. Современная медиасреда вообще имеет тенденцию к подавлению сенсационности такого рода – достаточно вспомнить о многочисленных экспертных докладах, раскрывающих причастность Госдепа к осуществлению терактов 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке – все они «утонули» в общем гуле, не затронув базовых ориентаций доверия.

Многие и без того понимали, что мирные люди в Ираке и Афганистане гибнут по чём зря: чего стоят скандальные сообщения о том, как американские самонаводящиеся ракеты бомбили свадебные и похоронные процессии.

С другой стороны, многие и без того понимали, что мирные люди в Ираке и Афганистане гибнут по чём зря: чего стоят скандальные сообщения о том, как американские самонаводящиеся ракеты бомбили свадебные и похоронные процессии, распознанные радарами в качестве отрядов боевиков. А ведь это, надо думать, тоже лишь немногая часть – то, что «утекло» в открытый доступ по недосмотру военного начальства.

Здесь важны не правильность или неправильность, коварная жестокость или искренний пацифизм американского руководства. Более существенным является то, что вся эта история служит блестящей иллюстрацией тезиса о том, что сетевая война – а это безальтернативная форма современной войны – не знает линии фронта и категории мирного населения. Сетевая война принципиально не локализуема. Это значит, что с выводом регулярных войск из «зон американских интересов» жизнь не становится «мирной». Это значит, что всякая активность, включая гражданскую, производительную, исследовательскую, благотворительную – отныне рассматривается сквозь призму войны. Жуткий клубок не до конца отрефлексированных мотиваций делает всех нас если не солдатами, то заложниками в этой войне.

Единственным способом отдать себе отчёт в происходящем остаётся геополитический метод анализа. Ведь что делали американцы в Ираке? То же, что сейчас они делают в Афганистане, что уже делают на российском Кавказе – пока что руками тех, с кем, как они уверяют, они борются. Американцы утверждают свой стратегический контроль на юге евразийского континента в перспективах реального мирового господства. И у американского командования, и у международных исламистских сетей, и у их «прикрытия» в виде космополитских гуманитарных фондов один враг – свободные народы и независимые государства. Война против мирного населения – это обратная сторона глобализации.