Вопрос о собственности был всегда принципиально важен. Во многом именно он был причиной множества революций. Те же Карл Маркс и Фридрих Энгельс в «Манифесте коммунистической партии» выдвигают на первое место вопрос о собственности как основной вопрос движения.

Футурология марксизма состояла из двух важнейших концепций. Концепция эгалитарной демократии социализма предполагала, что все средства производства принадлежат государству. Второй концепцией была социальная система коммунизма, идущая следом за социализмом.

Попробуем проанализировать, как в современном мире понимается право собственности.

Согласно концепции Эриха Фромма, существование состоит из двух противоположных принципов: принципа обладания - «мы живем для того, чтобы обладать вещами», и принципа бытия - «мы живем для того, чтобы жить всей полнотой жизни» (развиваться духовно, искать пути духовного развития, совершенствоваться, как личностям и т. д.). В той или иной степени каждый из принципов представлен в любом обществе, но важно то, на какой из принципов преимущественно ориентировано данное общество.

Установка Короля Крыс

Считавшаяся еще недавно «незыблемой» либеральная модель общества опирается на три столпа: частную собственность, прибыль и власть, которые стали священными и неотъемлемыми правами. При этом понятие «частной собственности» трактуется следующим образом: «не важно, как она была приобретена; не имеет значение, как я собираюсь с ней поступить; пока я действую в рамках закона, мое право на нее абсолютно и ничем не ограничено» [1].

Суть обладания вытекает из сути частной собственности. При таком способе существования самое важное - это приобретение и неограниченное право сохранять приобретенное. Модус обладания усиливает все другие; он не требует каких-либо дальнейших усилий с целью сохранять свою собственность или продуктивно пользоваться ею, он подчиняет все алчности (пороку во всех аврамических религиях). «Такой способ существования превращает в вещи и субъект и объект. Связь между ними смертоносна, а не животворна», - писал Фромм.

Принцип обладания, включающий в себя установку на собственность и прибыль, неизбежно порождает стремление к власти – сначала установить контроль над собственностью, а затем защищать ее от таких же субъектов, стремящихся к контролю над собственностью. В том числе применяя насилие, которое начинает применяться и для захвата чужой собственности. С такой «установкой на обладание» счастье заключается в превосходстве над другими, во власти над ними и, в конечном счете, в способности захватывать, грабить и убивать.

В наше время акценты перенесены еще дальше - на сам процесс потребления, а не на сохранение приобретенного, и сегодня человек покупает, чтобы в скором времени выбросить покупку. Т. е. эксплуатируется все тот же порок (называемый в буддизме «ненасытностью») [2].

Таким образом, в самой схеме капитализма заложен порок – субъект, индивид превращается в «ненасытную агрессивную вещь». При этом, установив контроль над определенной собственностью, с течением времени от поколения к поколению начинают выстраиваться целые кланы с «установкой на обладание», не только стремящихся к захвату чужой собственности, но и к захвату власти, агрессивно обеспечивая дополнительную гарантию для объекта обладания. Так выстраивается «бесконечная линия обладания» [3].

Подобная линия поведения вызывает не только социальные напряжения, но и естественную «антиагрессию», в ходе которой могут образоваться новый клан / кланы с аналогичной линией. И какие бы ни были изначально благородные позывы при зарождении линии с «принципом обладания», с ней происходит то же самое, что и с «королями крыс».

На кораблях, чтобы уничтожить крыс, выводили «крыс-убийц», помещая нескольких крыс без воды и корма в одну бочку. Та крыса, которая выживала, уничтожив конкурентов, и становилась «королем». Его выпускали, чтобы он истреблял других крыс. Но уничтожая всех, «король» начинал оставлять свое сильное потомство, которое в результате уничтожало и корабельный груз, и припасы команды...

Сегодня и теоретические исследования, и сам ход истории показывают, что либерально-капиталистическое общество мутирует в псевдосоциалистическое общество под воздействием суперконцентарции капитала (откровенно пишет Жак Аттали), где «по праву обладания» к власти приходит финэлита. «Короли крыс».

А дальше абсолютная концентрация капитала превращается в абсолютную, тоталитарную власть, при которой деньги уже теряют смысл, и система естественно превращается в распределительную, управляемую своеобразными навязанными кодами «толерантного новояза», почти как в антиутопии «1984». Если отследить тенденцию, то становится очевидно, что Джордж Оруэлл ошибся не намного - всего лет на 50…

Порок «левацкой уравниловки»

Многих интересует, почему столь изначально привлекательный проект марксисткой футурологии, принятый одной третью населения планеты, провалился? Как писал Иммануил Валлерстайн, «…истинной причиной упадка исторических систем является падение духа тех, кто охраняет существующий строй…», - и он во многом был прав.

Среди социально- экономических причин особо нужно выделить следующую. В концепции марксизма единственным легитимным актором экономики объявлено государство, но уравнительное отношение к многообразию социума отодвинуло «активного социологического типа хозяйствования» («тип созидателя / предпринимателя» по Вернеру Зомбарту с его позитивной производительной деятельностью, увеличивающей количество благ и расширяющая предложение товаров) на задний план, выдвинув на передний план «пассивный социологический тип» [4] и породив заорганизованность системы.

Таким образом, мы имеем следующую дихотомию: с одной стороны мы хотим получать энергию «активного социологического типа хозяйствования», с другой стороны, нам грозит «ненасытная агрессивность» кланов «королей крыс».

Выход из тупика

Выход из создавшегося тупика предлагает четвертая политическая теория, использующая достижения современной науки о праве, которая считает возможным разделять права собственности на т. н. «пучок правомочий» (работы Арона Оноре, Дугласа Норта, Оливера Уильямсона, Армена Алчяна и др.).

Полный «пучок прав» (по Оноре) включает в себя одиннадцать правомочий:

- право владения - исключительного физического контроля над благами;

- право пользования - применение полезных свойств для себя;

- право управления - решать, кто и как будет обеспечивать использование благ;

- право на доход - обладать результатами от использования благ;

- право суверена - отчуждение, потребление, изменение или уничтожение блага;

- право на безопасность - защита от экспроприации благ и от вреда со стороны внешней среды;

- право на передачу благ в наследство;

- право на бессрочность обладания благом;

- право на запрет использования собственности способом, наносящим вред внешней среде;

- право на ответственность в виде взыскания, то есть возможность взыскания блага в уплату долга;

- право на остаточный характер, то есть право на существование процедур и институтов, обеспечивающих восстановление нарушенных правомочий. 

Такая система достаточно гибка для того, чтобы регулировать ограничения прав собственности без их коренного пересмотра или перераспределения, позволяющее сохранить в обществе баланс интересов. Не сложно заметить, что права на собственность уже разделены – достаточно упомянуть «право на запрет использования собственности способом, наносящим вред внешней среде».

Мы же будем говорить о выделении «права на передачу благ в наследство».

Что это значит? Мы не стремимся к национализации крупных средств производства (избегая создания социальной напряженности), но мы говорим о том, что права наследования на них принадлежат государству / обществу (муниципалитету, общине) [5].

Достаточно показательно, что две трети российских олигархов не хотят оставлять средства производства детям. Причины тому называются разные. Наиболее громко выделяются Владимир Потанин (объявивший о передаче своего имущества в благотворительный фонд, и его дети согласны), и Олег Дерипаска (заявивший, что «готов отдать все государству»). У кого-то это пиар-ход, кто-то говорит исходя из внутренних убеждений. Но нужно дать им возможность исполнить свои публичные обещания. Альтернативы у этого подхода два – либо события развиваются по экспроприационному сценарию, либо подрастающее второе поколение собственников, «приобщенное к западным ценностям», направляет унаследованный капитал за рубеж.

Настроения в обществе по отношению к верхушке пресловутым олигархам понятно, но принцип касается не только их активов, но и всех частных средств производства, несущих в себе «вирус "принципа обладания"» [6].

Сегодня как никогда следует помнить о том, что коммунизм начинается с эгалитарной универсальности мысли. В отличие от времен военного коммунизма, мы не хотим загонять всех в бараки, наша цель – достойнейший уровень жизни.

Более того, мы за то, чтобы дать возможность каждому реализовывать себя в качестве талантливого предпринимателя - «активного хозяйствующего субъекта» - и получать за это достойное вознаграждение в виде честно заработанных средств, для себя и своей семьи. В том числе обеспечивая детям достойное образование – и пусть это будет лучшее образования (т. е. предоставляя детям прекрасные стартовые возможности).

При этом каждый может и передавать своим детям имущество – достойные квартиры, дома и т. д. Пусть эта норма будет на уровне «вышесреднего» относительно Европы. Но мы говорим о домах, а не «дворцах и замках». Равно мы говорим и о том, что передав детям по наследству отчий дом, никто не может предать им по наследству и свою должность «хозяин корпорации» и саму корпорацию. Пусть зарабатывают сами. Мы против создания капиталистических династий. Мы за создание династий профессионалов и поддержание «социально-активного типа хозяйствования». Это и есть соблюдение баланса экономической активности и социальной справедливости.

Соцопросы показывают, что общество к этому готово. И не только в России.

[1] Юридически сформулировано в статьях 544 и 545 кодекса Наполеона. Созданием четко регламентирующего права кодекса, и особенно этих статей, можно объяснить популярность «диктатора Бонапарта» в «либеральных кругах Европы». После его свержения кодекс продолжал действовать, в т. ч. и в большей части освобожденной от французов Германии. Во Франции кодекс действовал до середины 50-х годов ХХ века практически без изменений.

[2] При этом современный капитализм подкупает и развращает личность «вседозволенностью в области личных прав» - от любых видов секса, до полетов в космос – вопрос лишь в количестве денег. Платой за это являются жесткие ограничения реальности в области капиталистических социально-экономических отношений: нельзя ввязываться в масштабные коллективные действия, поскольку это неизбежно приведет к «тоталитарному террору»; нельзя говорить о социальном государстве, поскольку это противоречит священной формуле «снижение расходов – повышение эффективности»; нельзя изолироваться от глобального рынка, что бы не стать жертвой призрака северокорейского чучхе.

[3] Интересна интерпретация Фроммом работ Карла Маркса. Фромм писал, что капитал для Маркса - это накопленное, прошлое и, в конечном счете, мертвое, борьба между трудом и капиталом превращается в борьбу между жизнью и смертью, настоящего с прошлым, борьбу людей и вещей, борьбу бытия и обладания. «Социализм для него олицетворял общество, в котором живое одерживает победу над мертвым» (что перекликалось с постулатами ранних работ Мозеса Гесса). Вместе с тем, в полном соответствии со специфичным мировоззрением Франкфуртской школы неомарксизма, полагая, что конечной целью развития общества является человек полностью свободный и независимый, Э. Фромм выступал против всякого рода авторитетов, традиций (включая религиозные), социальных зависимостей, в том числе, семейных (т. е. против всего того, что, по мнению последователей Антонио Грамши, связывает мнение и раскрытие потенциала человеческого разума). Но капиталистическая система использовала «проект Грамши» для самокоррекции, лишь усилив позиции определенного этнического капитала в неолиберальной модели.

[4] Нужно отметить, что понимание вреда уравнения, не оправданного реальными социально-политическими условиями, было: «Где причина текучести рабочей силы? В неправильной организации зарплаты, в неправильной тарифной системе, в левацкой уравниловке в области зарплаты» (Иосиф Сталин «Новая обстановка - новые задачи», 1931). «…Всякому ленинцу известно, если он только настоящий ленинец, что уравниловка в области потребностей и личного быта есть реакционная мелко - буржуазная нелепость…» (И. Сталин, Отчетный доклад XVII съезду партии, 1934). Но эти принципы в «стране победившего социализма» так и не смогли провести до конца - находясь в идеологических рамках установленных догмами марксизма.

[5] Конкретизация параметров средств производства, которые определяют переход права на наследование от прямых наследников к обществу потребует дискуссии

[6] Столь привычная нам современная сберегающая экономика, основанная на стремлении собрать вещественные подтверждения блага в одном месте, является достаточно поздним порождением. До этого им предшествовал «потлач» - одаривание. Переход вещей осуществлялся в форме раздачи, предыдущие вещи уничтожались в жертвенных кострах, и только после этого становилось возможным производство новых (Александр Секацкий). Основанием этому было опасение, что передача старых вещей в социальный мир может перенести с собой и вредоносные свойства, которые им были потенциально сообщены.