Новая система территориальной организации общества и хозяйства, складывающаяся как на региональном, так и на глобальном уровне, ставит вопрос о форме включения отдельных стран и регионов в глобализирующуюся экономику. Юг России как субъект геоэкономических и геополитических отношений нуждается в целостной оценке места и стратегии развития, что должно обеспечить сохранение территориальной целостности региона как части Российской Федерации и его экономических позиций. Сегодня решение этой задачи должно учитывать тот факт, что Юг России является объектом внимания со стороны ряда геополитических лидеров.

Постиндустриальные общества характеризуются развитием высокотехнологичного производства, высокой долей в структуре хозяйства сферы обслуживания, высоким уровнем оплаты труда, свертыванием своих добывающих отраслей и зависимостью от мировых рынков сырья. Последнее представляет особый интерес в контексте настоящего анализа.

Так, в 1950 г. на США приходилось 9,5 % населения мира, при этом ими расходовалось половина всех добываемых в мире полезных ископаемых. Как следствие, США, имевшие в начале XX века 15-процентный избыток сырья, к середине века стали испытывать 9-процентный дефицит. Будучи в 30-40-е гг. абсолютным экспортером сырья меди, нефти, цинка и лесоматериалов, США превратились в абсолютного импортера этих и других видов сырья.

Сокращение добывающей промышленности наиболее рельефно проявилось в угледобывающей отрасли: в Великобритании в 1985 г. в угольной отрасли работало 216,5 тыс. человек, в начале XXI века - ок. 11 тыс.; около 20 тыс. досрочно ушли на пенсию. Во Франции принято решение о постепенном свертывании угольной добычи в восточных районах страны. Результатом указанной зависимости стали энергетические кризисы в 1973 и 1979-80 годов. Важнейшим экономическим следствием чего для стран Запада стало развитие высоких технологий, энергосбережения и вторичного использования природных ресурсов. Достаточно сказать, что до 1973 г. страны Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) на каждую тысячу долл. валового национального продукта тратили 0,29 т нефти, к нач. 90-х этот показатель составил 0,18.

Упомянутые тенденции привели к повышению внимания со стороны мировых держав к источникам сырья и путям их транспортировки, что призвано обеспечить стабильность потребления в соответствующих странах. Юг России с 90-х годов, когда регионы стали более активно включаться во внешнеэкономические связи, выступает на мировом рынке прежде всего как поставщик сырья, обладая при этом также весьма выгодным транспортно-географическим положением для транзита углеводородов на мировой рынок.

Юг России (как часть Каспийского региона) рассматривается в качестве одной из важнейших сырьевых баз по двум причинам. Во-первых, спрос на нефть в будет только возрастать, по некоторым прогнозам, в Китае - на 170-180 млн. т., в Юго-Восточной Азии – на 300-310 млн. т, в западной Европе - 70-80 млн. т. При этом запасы нефти на Аляске и в Северном море к 2015 г. будут практически исчерпаны.

Ситуация в регионе после распада Советского Союза характеризуется децентрализацией управления ресурсными потоками, опосредованным (национальными добывающими компаниями) отстаиванием странами Запада своих интересов. Крайне важным становится также обеспечение влияния той или иной страны на территориях, по которым будет транспортироваться сырье.

На южных рубежах России уже довольно веско заявил о себе новый региональный лидер - Турция, которая контролирует единственный транспортный путь из Черного моря в Мировой океан. Последнее особенно важно, т. к. Турция, которая делала попытки ограничить проход судов через Проливы, может реально влиять на направление топливных потоков в регионе. В результате в среднесрочной перспективе для России может оказаться затруднителен контроль над сырьевыми потоками не только с Кавказа, но и из Средней Азии. Проблема Каспийского региона имеет два аспекта - раздел ресурсов Каспия и определение путей транспортировки нефти и газа.

Объем важнейшего вида сырья региона - нефтяных запасов Каспия - без учета иранской доли ресурсов, которая плохо изучена, составляет ок. 10 млрд. т. России принадлежит 1-1,5 млрд., Азербайджану - более 4, Казахстану - 1,0, Туркмении – более 2,5 млрд, т. Оценки углеводородного потенциала региона, впрочем, сильно разнятся.

Россия и Казахстан уже поделили прилегающую часть шельфа по принципу равноудаленных точек - срединной линии, Азербайджан и Туркменистан имеют в связи с разделом нерешенную проблему месторождений Чираг и Азери, на которые претендуют оба государства, но конфликт имеет шанс разрешиться мирными средствами. Россия выступает против раздела Каспия по таким параметрам, как «толща воды» и «поверхность моря», то есть Каспий должен оставаться свободным в части судоходства, использования биоресурсов, охраны окружающей среды. При этом до заключения договора между Россией и Казахстаном правовой статус Каспия регулировался советско-иранскими договорами 1921 и 1940 гг.

Основными районами добычи углеводородного сырья служат месторождение Тенгиз в Казахстане и месторождения на юго-западе Каспия, из которых можно отметить Чираг, Азери и Гюнешли. Поставки нефти с месторождения Тенгиз ведет Каспийский Трубопроводный Консорциум (КТК). Как пути транспортировки нефти первоначально рассматривались, во-первых, трубопровод по северному побережью Каспийского моря через Тихорецк к Новороссийску (который и был построен и введен в строй в 2001 г.). Второй путь - через Баку по территории Турции на турецкий средиземноморский порт Джейхан.

На выбор пути транспорта тенгизской нефти активное влияние оказывали США. Приоритетным для США являлся путь Баку-Джейхан, то есть через территорию Турции. Это объясняется тем, что США благодаря такому пути могли бы оказывать влияние на политику в регионе. Однако компания «Шеврон» заняла отрицательную позиции по отношению к пути на Джейхан, что объясняется сугубо экономическими соображениями: стоимость проекта трубопровода на Новороссийск составляет 2,24 млрд. долл., на Джейхан - 3,5-4 млрд.

Второй район добычи нефти и пристального внимания заинтересованных сторон - азербайджанские месторождений на юго-востоке Каспия. Их эксплуатацией занимается Азербайджанская международная операционная компания (АМОК), куда входит также одна из российских нефтяных компаний. Добыча т. н. «большой» каспийской нефти также ставила вопрос о путях ее транспортировки. Проводившиеся контакты в Вашингтоне в администрации США, где были представлены нефтяные компании страны, показали нецелесообразность такого шага, как освоение маршрута Баку-Джейхан.

Здесь нужно отметить, что российский вариант трубопровода - Баку-Новороссийск изначально дешевле, но он проходит через территорию Чечни. В связи с этим в период первой чеченской кампании высказывались предположения о скрытой поддержке Турцией боевиков в Чечне, обусловленной желанием закрыть этот маршрут, переключив азербайджанскую нефть на транзит через Грузию и Турцию.

Проблема контроля и сбыта ресурсов и проблема устойчивости террористического движения действительно тесно связаны. Примером может являться удаленная от нашего региона ситуация в Анголе. В 1997 г. страна добывала 15 % алмазов мира на сумму 700-800 млн. долл. При этом неконтролируемый правительством экспорт незаконно добытых алмазов группировкой УНИТА достигает 300-500 млн долл., что позволяет рассматривать в качестве источника финансирования УНИТА незаконно добываемые алмазы.

Для Юга России проблема финансовой поддержки ортодоксальных военизированных течений встала в связи с появление ваххабитов в Чечне и Дагестане. Течения подобного толка опираются на внешнюю финансовую поддержку «сырьевых» стран, в т. ч. стран Персидского залива, хозяйственный комплекс которых основывается почти исключительно на эксплуатации природных ресурсов, потребителями которых являются прежде всего экономически развитые страны. Потребление, оплачиваемое развитыми странами, имеет своей основой ресурсы стран «третьего мира», которые являются базой экстремизма.

Таким образом, проблема экстремизма, актуализировавшаяся сегодня на территории Юга России с распространением ваххабизма и исламского терроризма должна рассматриваться на ином уровне. Речь может идти об определенной запрограммированности деструктивных течений в цивилизации, непосредственно увязанной с ростом достижений в материальной сфере.

Современное общество является «обществом потребления», причем акцент здесь следует сделать на растущем потреблении ресурсов, задаваемом в значительной мере не реальными потребностями, а конкурентной борьбой, которая имеет средством продвижения товаров и услуг сложившуюся индустрию рекламы. При нынешнем подходе к потреблению и распределении ресурсов (концентрации их в беднейших странах Юга) продолжает сохраняться финансовая основа религиозных и иных фундаменталистских движений, которые будут иметь постоянные легальные и нелегальные (наркотики, «пиратская» продукция) доходы для своей деятельности.

В то же время реальной остается и поляризация населения планеты по уровню жизни («богатый Север» и «бедный Юг»), что создает благоприятную почву для манипулирования общественным сознанием населения развивающихся стран, доля которого в населении Земли постоянно возрастает. Таким образом, решение целого ряда проблем – от геополитических, геоэкономических, экологических, проблем безопасности до проблемы устойчивого развития стран и отдельных регионов, лежит в плоскости трансформации структуры мирового материального потребления и определяющих его социальных установок.