На прошедших выходных состоялся официальный визит президента России Дмитрия Медведева в Германию. В ходе поездки российский глава сделал ряд заявлений, не только касающихся перспектив российско-европейского партнёрства, но и раскрывающих – не побоимся этих слов – виды президента на статус России в глобальном международном контексте. Одним из таких заявлений стало подтверждение готовности Москвы присоединиться к экономическим санкциям против Ирана.

«Никто не хочет санкций, в некоторых случаях о них приходится договариваться. Ситуация такова, что практически договоренности об этих санкциях существуют»? – заявил Медведев на пресс-конференции по итогам встречи с канцлером Ангелой Меркель.

Комментируя заявление, Медведев признал, что за последние несколько лет позиции России с западными странами по этому вопросу существенно сблизились. «Я считаю, что это очень важно для будущего международного сообщества, и конечно, для будущих наших отношений с европейскими странами, с другими государствами, с США, Китайской Народной Республикой. Мы решаем очень сложные задачи в рамках "двадцатки", но мы должны быть едины и по другим вопросам, в том числе по таким вопросам, как та или иная ядерная программа, которая вызывает сомнения», - сказал Медведев.

Действительно, о присоединении к антииранской коалиции западные «партнёры» упрашивали Россию давно. И в этом пункте Медведев прилежно и последовательно удерживает контраст в отношении своего предшественника Владимира Путина. Перемена позиции по Ирану как нельзя более показательна с точки зрения уяснения смысла пресловутой «перезагрузки», потеснившей на повестке дня российской внешней политики эпохальную «мюнхенскую речь» Путина.

Следует, однако, уточнить, что именно президент называет важным. Фактически речь идёт о том, что за одним из самых договороспособных соседей России по континенту закрепляется ярлык изгоя. Закрепляется, таким образом, и принципиальный отказ странам-противникам атлантистской стратегической парадигмы внести свой вклад в формирование правил игры на международной арене.

А в чём заключается пресловутое сближение? В том, что Россия отступила со своих позиций по иранскому досье, признав право США и помыкаемого ими ЕС решать, кто является полноправным субъектом отношений, а с кем следует говорить языком кнута и пряника. Пресловутый «голос международной общественности» теперь звучит всё увереннее, оставаясь, по сути, голосом сильного, заставившего вторить слабых.

Именно этот двусмысленный голос рекомендует слушать всем теперь и Медведев. «Нельзя продолжать тиражирование безответственного поведения, надо слушать, что говорят на международной арене», - говорит он, – «надо общаться с партнерами по международному сообществу, и только так можно решить самые сложные задачи».

Расчёт составителя этой речи Медведева понятен. Однако, несмотря на стремление утопить пилюлю в сахаре, горечь её невозможно скрыть от тех, кто мыслит геополитически, ибо по сути своей эти слова сродни декларации о капитуляции.

И самое горькое даже не то, что Россия, по сути, сдала на милость победителей в дипломатической войне своего естественного геополитического союзника, страну, дающую пример последовательной континентальной геостратегии на Ближнем востоке. Главная горечь заключается в том, что, отказывая Ирану в возможности свободно позиционировать себя по проблеме атома, она заказывает и себе путь для возможных манёвров в будущем.

Не рискуя преувеличить, можно сказать, что с присоединением России и Китая к международным санкциям в отношении Ирана переворачивается страница новейшей истории: узурпация Соединенными Штатами контролирующих позиций в номинально независимых международных институциях завершена: отныне слияние американоцентричной глобал-колонизации с интерфейсом независимого международного арбитража является полным.

Нетрудно себе представить, как Вашингтону удалось склонить на свою сторону Китай: поступательное углубление обоюдовыгодного экономического сотрудничества сдобрено обещаниями оставить в покое Тайвань и, может быть, даже Тибет и в целом сбить накал риторики по проблеме «китайской демократии», включая сюда вопрос о свободе информации – вспомним скандал с китайским Google, сегодня уже вполне «замятый» - и о правах человека, в частности - несчастных китайских гомосеков.

Но что же Россия? Что такое посулили Москве Соединенные Штаты, что она согласилась-таки перевернуть эту страницу? Может быть, они отказались от размещения стратегического оружия в Восточной Европе? Может, отказались от поддержки сепаратистского подполья и антигосударственных сетей внутри России? Нет – ничего из этого не произошло.

Какие же выводы, в таком случае, мы могли бы сделать из сложившейся ситуации? Вывод единственно тот, что жила суверенитета просто перегорела в российской власти: столкнувшись с пониманием того, сколь колоссально трудной является задача по противостоянию мировой атлантистской гегемонии, наше руководство малодушно решило, что милость победителя лучше его же немилости. А надеяться на милость в отношении себя можно только при условии, что мы станем проводником его же немилости в отношении непокорных.