Во времена, когда предсказание будущего не являлось уделом одних только шарлатанов, существовало множество способов видения грядущих событий, для определения которых применялись двухкоренные слова - хиромантия, некромантия, геомантия и др. В различных культурах существовали свои методики, которые пользовались определенной степенью доверия. Маги и провидцы являлись посредниками между человеком и «миром духов», беря на себя функции интерпретации знаков и образов, будь то гадание по внутренностям животных, полету птицы, линиям ладони или кофейной гуще.

С течением времени человеческая цивилизация все больше увязала в техническом прогрессе, одним из следствий чего стало создание виртуального информационного пространства. В XX веке при высокой идеологизации общества функции интерпретаторов грядущих событий окончательно взяли на себя политические структуры и их органы пропаганды.

Как и при составлении прогноза погоды, при моделировании грядущих событий учитывается череда циклов, частота повторений исторических событий и т. д. Само собой, каждый предсказатель попадает под соблазн сконструировать такое будущее, которое соответствует его политической платформе. В частности, известная модель столкновения цивилизаций Сэмюэла Хантингтона, которая значительно повлияла на умы политиков, была разработана с целью обоснования вмешательства США во взаимоотношения других стран и обществ под видом предотвращения или устранения конфликта.

Основа национальных интересов США - продвижение демократии - оказалось хорошим подспорьем для этого. То же обстоятельство, что конфликт мог быть искусственным и управляемым извне, оставалось скрытым до тех пор, пока не появлялись результаты «независимого расследования» или не происходила «утечка информации».

Давайте вспомним, какие ключевые факторы привели к началу, например, агрессии НАТО против Югославии в 1999 году. Одним из них оказалась публикация фотографии в западноевропейских СМИ, демонстрирующая албанцев за колючей проволокой. Подпись гласила, что эти люди находятся в спецлагерях, созданных режимом Слободана Милошевича. Естественно, факт «попрания человеческих прав» вызвал бурю гнева западноевропейской общественности. На самом же деле бедные албанцы не находились за колючей проволокой - за ней находился какой-то объект, откуда и был сделан кадр хитроумным фотокорреспондентом.

Информационные манипуляции издавна применяются противоборствующими сторонами как во время конфликтов, так и для создания соответствующей атмосферы в обществе. В нацистской Германии широко практиковалось распространение мифов об арийском превосходстве, велись кампании по дискредитации еврейского населения. Листовки, газеты, радио, кинематограф были поставлены на службу нацистскому режиму, который вел активную пропаганду и на оккупированных территориях. Во время иракской кампании в войсках США информационными операциями занимались специальные подразделения, раздающие листовки среди местного населения и ведущие радиотрансляции в занятых оккупационными войсками районах.

В самих США, где большинство медиа находятся в руках небольшой группы магнатов, принадлежащих и республиканцам, и демократам, информационный дискурс формируется, исходя из целесообразности в отношении тактики и стратегии политических кланов.

В эпоху, когда информационные технологии стали играть решающую роль в жизни, осмыслению коммуникационных процессов стали придавать больше значения. Результаты исследований при этом зачастую остаются недоступными для широкой аудитории, которая предпочитает скольжение по смысловым полям. Между тем, знаки, символы и стереотипы, навязываемые нам через СМИ, непосредственно влияют на поведенческие модели, глубоко укореняясь в подсознательном.

Ги Дебор говорил о зрелищной, намеренно театральной функции медиа, которая присуща современному обществу. Если театрализация сосредоточена, то в таком обществе господствует полицейский контроль, а если рассредоточена - то она сопровождает изобилие товаров, которые провоцируют инстинкты псевдо-потребностей, а далее влечет фальсификацию общественной жизни. Это одна из функций медиа как инструмента, проявляющаяся в знаковых и образных формах. Но есть еще одна функция, измерение которой трансформировалось наряду с модернизацией самих медиа.

Как говорил Маршалл Маклюен, «содержанием» любого средства коммуникации всегда является другое средство коммуникации, т. е. язык. О языковом планировании впервые заговорили лингвисты в середине XX столетия. Норвежский лингвист Эйнар Хауген приписывал нормативной лингвистике функции языкового планирования, относя ее к одному из видов человеческой деятельности, возникающей из потребности найти решение некоторой проблемы. Как отмечал его американский коллега Чарльз Фергусон, именно нация - объект, обычно не привлекавший внимания лингвистов, есть, в конечном счете, нормальная база для коммуникативной сети, систем просвещения и языкового планирования.

Итак, объектом языкового планирования является народ. Технологически манипуляции осуществляются либо через государство посредством образовательных программ, либо через СМИ, которые в последнее время особенно претендуют на статус «четвертой власти». В настоящее время ставится вопрос о долгосрочной стратегии языкового планирования, где победителем будет тот, чьи языковые конструкты будут приняты и адаптированы в других обществах.

В этой связи можно вспомнить, какое значение придавало Австро-венгерское правительство языковым реформам на территориях, где проживало славянское население. Венский дворцовый библиотекарь Варфоломей Копитар еще в начале XIX века поставил задачу создать множество диалектов в Галиции, чтобы каждая деревня писала и говорила по-своему. Когда в 1895 году в Галиции и Буковине ввели новую фонетику, поляк Воринский назвал это «чудовищным покушением на законы лингвистики». Как пример лингвистического конструктивизма можно привести и современный Израиль, в котором говорят на иврите - это уникальный случай, когда на языке, который столетиями не применялся в живой речи, снова заговорили.

Помимо нации как объекта, языковое планирование может осуществляться и в международных отношениях - это привело к появлению термина глоттополитика. Безусловно, преимущество в этом вопросе сейчас на стороне тех государств, чей язык больше остальных используется в международной практике, и терминология которого влияет и обуславливает такие важные сектора общественно-государственной жизни, как юриспруденция, дипломатия, ведение документов, научная терминология и пр.

Маклюен разделял виды коммуникаций на горячие и холодные: «Горячее средство - это такое средство, которое расширяет одно-единственное чувство до степени "высокой определенности". С другой стороны, горячие средства коммуникации оставляют аудитории не очень много простора для заполнения или довершения. Горячие средства характеризуются, стало быть, низкой степенью участия аудитории».

К горячим средствам Маклюен относил радио, телевидение и газеты, - те традиционные масс-медиа, которые пользуются высокой степенью доверия среди аудитории. Взаимодействие между средствами коммуникации представляет собой «гражданскую войну», которая бушует в обществе, «оказывая воздействие на самые глубины нашей психической жизни, поскольку силы, ведущие эту войну, суть расширение нас самих... Скрещивания, или гибридные соединения средств коммуникации, высвобождают великую новую силу и энергию, сопоставимую с высвобождаемой при расщеплении ядра или термоядерном синтезе».

В итоге в обществе может вспыхнуть гражданская война уже без кавычек. Адекватно нынешней ситуации это можно назвать социальными волнениями, «цветной революцией» или дестабилизацией общественного порядка. Следовательно - медиа может оказаться катализатором народных бунтов, особенно когда поднимаются деликатные темы в отношении сложного и трагического прошлого нашей Родины.

Вряд ли стоит напоминать в этой связи, что ряд либеральных российских СМИ постоянно предпринимает попытки пересмотреть историю и осудить действия прошлых поколений, причем зачастую это связано с манипуляцией и искажением фактов. На простую оплошность подобные журналистские зарисовки не похожи. Связь сотрудников данных медиа с перекрестками либеральных течений, в том числе, зарубежных, и связанных с политическим истеблишментом США, тоже очевидна. А просуммировать слагаемые о языковом планировании, внешнем управлении и «гражданской войне» сможет и недалекий читатель.

В традиционных обществах, где были распространены шаманские и пророческие культы, при ошибочном предсказании обычно практиковалось умерщвление не справившегося со своими обязанностями …манта. В христианском же обществе (и в мусульманском тоже) практика гадания всячески порицалась, так как при его проведении умалялось значение провидения. Считалось, что тот, кто обращается к гаданию, вступает в сделку с низшими силами демонического порядка, которые делают человека игрушкой и инструментом для своих темных дел.

Соответствующие выводы о роли демонических сил в либеральных медиа, и о том, как поступать с ними в случае неадекватной трактовки тех или иных событий, достаточно очевидны.