Лозунг психоделической революции – «sex, drugs and rock’n’roll» - надо интерпретировать в том контексте, где он возник. Единого универсального контекста не существует. 60-е англосаксонского мира - законченная структурная система со своими соотношениями, созвездиями смыслов и т. д. 80-е Китая или неизменная безвременная реальность племени австралийских аборигенов - совершенно иная вселенная, столь же развитая, сложная и, в некотором смысле, самодостаточная.

Психоделика Штатов и Европы 60-х - что это? Стремление выйти из протестантско-пуританского капиталистического атлантистского контекста. Это культурный и отчасти политический антиатлантизм. Здесь попираются основы «протестантской этики» - сексуальные табу, трезвость - рачительность, скаредность, - сдержанный англосаксонский псевдоклассицизм в культуре.

Психоделика 60-х последовательно и радикально отрицает основы официального англо-американского, холодно-военного мировоззрения, предлагая на его место всё прямо противоположное. Вместо «богатого севера» - третий мир, вместо W.A.S.P. - экзотические нравы индейцев, негров, аборигенов, вместо капитализма - община, вместо мещанской морали - оргиастический промискуитет, вместо технической эффективности - наркотический трип, вместо Адама Смита - Маркс, Фрейд и Бакунин. Иными словами, психоделика 60-х на Западе - явление глубоко евразийское, нонконформистское и революционное. Но только на Западе и только в этот период, явно заканчивающийся к концу 60-х.

Далее следует важнейшая рекуперационная синкопа. Система Запада не противится новой субверсивной струе, как вначале, но впитывает её в себя, десемантизирует восстание, вооружается эволюционным лаксизмом против хард-кор-революции. Система выигрывает и превращает «sex, drugs and rock’n’roll» в свой инструмент. Атлантизм выбивает оружие у евразийской пятой колонны и присваивает его себе. Непокорные (мэнсониты, хиппи, телемиты, анархо-и этно-экстремисты и т. д. - то есть наиболее последовательные и сознательные идеологические элементы и прямые агенты влияния СССР) подвергаются репрессиям.

70-е уходят на утряску этого сепарационного процесса. Большая часть «sex, drugs and rock’n’roll» становится публицитарной индустрией, остальные гниют на помойках или отсиживают в тюрьмах немыслимые либеральные сроки, дающиеся, как правило, по законам свободного мира вовсе ни за что.

В 80-е процесс завершён, прирученная психоделика окончательно становится частью атлантистской Системы. Теперь этой подделкой начинает обстреливаться Восток. Псевдо-sex, псевдо-drugs, псевдо-rock’n’roll становятся мондиалистским, эм-ти-вишным придатком бжезинских. Чахлый позднесоветский истэблишмент по-идиотски борется с психоделикой тогда, когда она имеет просоветский, евразийский смысл, и, напротив, идет ей навстречу, сдается, когда она меняет своё стратегическое значение на прямо противоположное. Бурый червь в мозгу великой страны, в перестройку орды его потомства выползают на телевидение.

В 90-е наркота, гомофилия, идиотский рейв окончательно ставят точку. Революционная евразийская стратегия психоделики 60-х исчерпывает себя. Что взамен? Здесь надо вспомнить о евразийском характере «sex, drugs and rock’n’roll», и о том, что речь шла об экспортном варианте. Реэкспорт у нас популярен, но это не панацея. Каковы автохтонные национальные аналоги евразийской психоделики для внутреннего пользования?

Вместо sex - мобилизующая утонченная аскеза, плодовитый евразийский брак, верстающий новые воинственные колонны детей Континента, торжественность архаических национальных церемоний, экстатическое поклонение Великой Женственности - воплощенной в Родине и Народе Софии, наряду с суровым домостроевским патриархатом на грани порядкообразующего евразийского старообрядческого SM. Номоканон гласит - коли поповская дочка согрешит, жечь её живьем. No sex, жечь живьем. И т. д.

Плюс - закаление плоти, плюс - всемирная любовь, плюс - русский пейзаж, плюс - великая цель. Плюс - великий миф об андрогине, о свершившемся браке. Русские - нация андрогинов, сильные и женственные, имперски агрессивные и жалостливые, мы убиваем, рожаем, бушуем и плачем на одном дыхании. Мы не разделяем точно «да» и «нет». Всё приблизительно. Coincidentia oppositorum. В нас сбывается брак противоположностей, зачем ещё sex? Тантрические посвященные, разбудившие внутреннюю женщину, ни в ком более не нуждаются. Брак совершен. Необратимо совершен. Мы - брачная нация.

Вместо drugs - воздух Евразии, экстасис континентальных вёрст, годовые запахи, открытые просторы: хочешь - на Север, к Белому морю, хочешь - на Восток, в сибирские леса, хочешь - на Юг, к диким кавказским горам, хочешь - на Запад - там братья белорусы. Можно выпить и закусить, можно плакать и смотреть в себя, брести и созерцать, говорить до полной потери сил о духовном и читать взахлеб расписание местных поездов, можно заглянуть в свой паспорт в графу национальности, и всё, что там ни увидишь, даст импульс большой гордости за принадлежность к Великой Общности. Русская судьба - сама есть высокое и кровавое безумие. Какие ещё drugs…

Вместо rock’n’roll - евразийское этно, фольклор, музыка сфер, железные звуки городов, свист ветра и гудение проводов в колхозе, наступив ногой невзначай на мертвую бычью голову. От того, что отечественная промышленность встала, леса наши вновь наполнились множеством живности. При индустриализации и химизации живность приспособилась давать удесятеренное потомство против обычного - так как дымы, апатиты и жужжание коровников убивали детенышей и травы в беспримерных количествах. Выжить было нелегко.

Теперь всё остановилось, и леса наводнены жирными крольчихами, кабанами, медведями, фазанами, тетерками, глухарями, лисами, не счесть волков и ворон. Они сами себе музыка Евразии - как воют, щебечут, стрекочут, визжат, зовут, хрюкают. Тоже наши имперские граждане. Слушать надо мир, а не три исчерпавших себя электронных аккорда в сопровождении химической рожи корявых мондиалистских придурков. Каждый сам себе телевизор. Лучше показывать, чем смотреть. No rock’n’roll. Русский rock’n’roll - это молчаливые танцы вприсядку мамлеевских персонажей перед национальными безднами не схватываемой Огромной Мысли. Русский человек - тот, кто больше неба.

Наша свобода и даже наше освобождение настолько шире тесных рамок мондиалистских суррогатных увеселений, что даже сопоставлять это позорно. Ещё чуть-чуть- и мы встряхнемся и расправим в пол-мира плечи. Титаны Евразии, молодые и старые, бедные и богатые, живые и мертвые.

Без наркотиков, без рок’н’ролла, торжественно тихо, без мутного похотливого тления (любить - так всех и до конца, до смерти, до всеобщей до смерти - а то что это, не любовь, а насмешка над духовным обещанным достоинством нашим) мы будем двигаться тенями, гасящими искусственное солнце по плотно сбитым дорогам, представляющимся непосвящённым мутящей серотой ржавых болот.

No drugs… Без наркотиков.