Сегодня исполняется 130 лет со дня рождения Иосифа Виссарионовича Сталина, создавшего, говоря словами современного писателя Юрия Никитина, величайшую в истории человечества Империю, по сравнению с которой даже великая Римская Империя выглядела как простой крестьянский двор.

Пожалуй, ни одна фигура не только в русской, но и во всей мировой истории не вызывала столь противоречивых оценок, как Сталин. В период пребывания у власти он был почти Богом для подавляющего большинства граждан созданной его усилиями огромной Империи. Одним из величайших людей в истории считали его и многие выдающиеся представители западной элиты, включая и крупнейших государственных деятелей нашего века, таких как британский премьер-министр Черчилль и американский президент Рузвельт. После XX съезда партии он был подвергнут историческому остракизму, который был несколько ослаблен в «эпоху застоя», затем в «эпоху перестройки и гласности» нападки на него возобновились с новой силой и достигли своего апогея в «период демократизации».

В сознании подавляющего большинства людей как в нашей стране, так и за её пределами, Сталин безоговорочно отождествился с коммунистической идеологией, однако, подобное отождествление есть не что иное, как заскорузлый пропагандистский штамп. Будучи членом большевистской партии, он лишь использовал исповедуемую ею идеологию и её организационные структуры для прихода к власти, прямо заявляя, что компартия не является политической партией в полном смысле этого слово, и что, по крайней мере, её ядро должно быть построено по принципу «ордена меченосцев». Именно таким образом он и сформировал впоследствии ядро партии, которое, фактически, отождествилось с системой органов НКВД.

С большевистской партией «ленинского типа» он окончательно покончил в 1937 году. Репрессии 1937 года были направлены в основном против большевистских функционеров «ленинского образца» и их идеологической обслуги и, вопреки распространенному мнению, не носили массовый характер. Во время «красного террора», теми же самыми «пламенными революционерами», которых Сталин репрессировал в 1937 году, с невероятной жестокостью и методичной последовательностью уничтожались лучшие представители русской нации, но об этом, как правило, упоминают лишь вскользь.

В годы коллективизации именно большевистские комиссары, которые в 1937 году вместе со своими приспешниками в основном и подверглись репрессиям, организовывали, чтобы сломить сопротивление крестьянства, и массовый голод, и высылку «кулацких элементов» в Сибирь, и поголовное «раскулачивание» «середняков», на плечах которых от века стояла Земля Русская. Об этом тоже не любят говорить. Хотя достаточно взять в руки известную книгу С. П. Мельгунова «Красный террор в России», где приведено большое количество фактологического материала, чтобы понять, что в трактовке сущности «сталинских репрессий» имеют место значительные искажения и передержки.

В 1937 году «пламенные революционеры» ленинского призыва лишь пожали то зло, которое они сеяли на протяжении всех лет своего правления. Когда размах деятельности этих «сеятелей» начал уже угрожать самому существованию Государства Российского, только тогда Сталин решил, наконец, удалить хирургическим путём эту раковую опухоль, иначе бы её метастазы привели к гибели государства.

Его упрекают в том, что он недостаточно хорошо подготовился к войне, что он уничтожил лучших полководцев и что он слишком доверял Гитлеру, в результате чего потерял бдительность, что привело к тяжелейшим последствиям в первый период Великой Отечественной войны. Всё это - злостная клевета, усиленно распространяемая потомками тех, кто был репрессирован в 1937 году. В основном же тогда были репрессированы красные комиссары и их прислужники, люто ненавидевшие всё национально-русское, маниакально одержимые лишь идеей «мировой революции» и совершенно чуждые идее «собирания Русских Земель и укрепления Государства Российского».

Их потомки в 1990-е годы, столь же чуждые всему национально-русскому, с такой же маниакальностью, как и их предшественники - большевики, проводили в России так называемые «демократические реформы», основывающиеся на пресловутых либеральных «общечеловеческих ценностях», которые, в действительности, «общечеловеческими» никак не являются.

В результате, мы пришли к развалу тысячелетнего Российского Государства и к социально-экономической системе, именуемой олигархическим, криминально-клановым капитализмом.

Либерал-большевики гайдаровско-чубайсовского образца, и по методам проведения реформ, и по национальному составу «реформаторов», мало чем отличались от «пламенных революционеров» ленинского типа. Они люто ненавидели Сталина, положившего в свое время конец разгулу в стране большевистской вакханалии и порочили его память всеми доступными им способами. А поскольку подавляющее большинство средств массовой информации оказалось под их контролем, возможности для злобной клеветы в его адрес у них были практически неограниченны.

Необходимо ясно отдавать себе отчёт в следующих обстоятельствах. Учитывая откровенно антинациональные результаты деятельности либерал-большевиков гайдаровско-чубайсовского образца, мы должны с большим подозрением относится ко всему, что они хвалят. И очень внимательно присматриваться к тому, что очерняют эти господа - а ни есть ли это именно то, что как раз и должно составлять предмет нашей национальной гордости?! В полной мере это относится и к трактовке личности Сталина.

Вопреки утверждениям «демократических» потомков большевистских «красных комиссаров», он сделал всё, что только было возможно в тех условиях, чтобы успешно подготовиться к войне. В кратчайшие сроки была проведена индустриализация, создана современная армия, на укрепление обороноспособности страны ежегодно выделялось около 40% средств государственного бюджета. Репрессированные им военачальники лишь пожали плоды своей деятельности - от этих «героев гражданской войны», как наглядно продемонстрировали своими «полководческой деятельностью» самые именитые из них - маршалы С. Будённый и К. Ворошилов - на фронтах Великой Отечественной войны было бы мало проку.

Союз с Германией, который он пытался упрочить в 30-е годы, был вполне оправдан с геополитической точки зрения. Это был именно тот стратегический союз, который был способен эффективно противостоять экспансии атлантизма. Любой другой союз для Германии был губителен, и Сталин не мог допустить мысли, что в лице Гитлера он имеет дело с государственным деятелем, который в угоду личным предпочтениям примет гибельное для своей страны геополитическое решение.

Победа в войне – это, прежде всего, заслуга Сталина: именно благодаря его организаторскому гению и нечеловеческой воле в кратчайшие сроки всё было поставлено на службу одной цели - нашей победе.

В данной связи следует особо подчеркнуть, что определение гитлеровского национал-социализма и сталинского коммунизма как различных форм тоталитаризма, получившее особенно широкое распространение, вследствие внедрения в массовое сознание российскими «демократическими реформаторами» и их западными духовными наставниками соответствующих пропагандистских штампов, носит весьма поверхностный характер. Ибо это определение основывается на чисто внешних характеристиках данных режимов. В серьёзной политологической литературе отмечается: «У нас довольно легко любое проявление национальной самобытности подпадает под определение фашизма. Методология очень простая. Базируется она на трех установках довольно произвольного характера. Во-первых, любой тоталитарный и авторитарный режим напрямую отождествляется с социальным порядком фашистской Германии. Во-вторых, ленинизм и сталинизм рассматриваются в качестве разновидности, даже предтечи германского фашизма. В-третьих, патриотизм и национализм обычно связываются опосредованно через большевизм с фашизмом, либо осуществляется это напрямую без всяких опосредований».

Действительно, в русской философской публицистике порой проводились параллели между русским большевизмом и германским национал-социализмом. В этом вопросе были солидарны как русские националисты - И. Ильин, И. Солоневич, так и бывший либеральный большевик Н. Бердяев. Можно, естественно, спорить, кто является родоначальником тоталитарной идеи, кто обеспечил в этом деле прецедент, или кто создал в развитие этой идеи целую общественную систему.

Военный коммунизм, продразверстка и т. д., практиковавшиеся ещё при Ленине, были наиболее жёсткими формами политического радикализма. Это уже была система, а не отдельные проявления крайнего экстремизма, основным генератором которых был Л. Троцкий. И здесь прав не философ Бердяев, а писатель М. Алданов, сравнивавший Гитлера не со Сталиным и Лениным, а с Троцким. «Это очень неглупый человек, - писал он о Гитлере, - самоуверенный, злой, мстительный и беспредельно честолюбивый... По душевному складу гораздо ближе к Троцкому, которому, однако, уступает в дарованиях».

Именно этот - «троцкистско-ленинский фашизм», угрожавший самому существованию Государства Российского, Сталин уничтожил в 30-е годы.

Следует подчеркнуть, что гитлеровский национал-социализм и сталинский коммунизм по своей глубинной, религиозной, метафизической сути не только различны, но и противоположны. Бердяев в своей работе «Истоки и смысл русского коммунизма» писал о религиозной сущности коммунизма: «Коммунизм, не как социальная система, а как религия, фанатически враждебен всякой религии и более всего христианской. Он сам хочет быть религией, идущей на смену христианству, он претендует ответить на религиозные запросы человеческой души, дать смысл жизни. Коммунизм целостен, он охватывает всю жизнь, он не относится к какой-либо социальной области. Поэтому его столкновение с другими религиозными верованиями неизбежно. Нетерпимость, фанатизм, всегда имеют религиозный источник. Никакая научная, чисто интеллектуальная теория не может быть столь нетерпима фанатична. Как религиозное верование, коммунизм эксклюзивен… С большим основанием можно сказать, что коммунизм имеет христианские или иудо-христианские корни».

И если в качестве своей глубиной, религиозной, метафизической основы «коммунизм имеет христианские и иудо-христианские корни», то национал-социализм является по своей религиозной, метафизической сути - «неоязычеством».

Война окончательно убедила Сталина в необходимости отказаться от большевистских ценностей, и вернуться к традиционному русскому национализму. Как подчёркивает Александр Дугин, есть все основания утверждать, что в советский период православие ушло лишь из «официальной» культуры, но не ушло из жизни общества, из глубинных пластов его духовности, а только трансформировало формы своего существования. Советский национализм обладал той же эсхатологической, мессианской направленностью, что и православный русский национализм. Конечно, эта эсхатологическая ориентация не выражалась, не осознавалась более в богословских, церковных, христианских терминах. Она секуляризировалась, облеклась в совершенно чуждые русской истории экономические доктрины, но всё же именно извращённо эсхатологический характер коммунизма, извещавшего мир о наступлении золотого века справедливости, равенства и счастья сделал возможным его распространение у русских, традиционно пребывавших в апокалиптических чаяниях. В коммунизме нация почувствовала вкус Великой Идеи, чьё утверждение, логически, должно быть доверено именно Избранному Народу - русскому народу, окружённому миром «апостасии».

Так появилась «теория построения социализма в одной отдельно взятой стране», то есть в России, волюнтаристически опрокинувшая сложную схоластику марксистских социально-экономических и космополитических расчётов. Русские восприняли учение о коммунизме совершенно иначе, нежели западные коммунисты. Они увидели в нём в первую очередь, «идеалистический» порыв к «волшебному бытию», испокон века живший в русском национализме, а отнюдь не сложную социально-экономическую и атеистическую доктрину.

Русский коммунизм был в гораздо большей степени религиозной, эсхатологической ересью, чем рациональным и расчётливым атеизмом. Конечно, отказ от Православия исказил во многом глубинный религиозный импульс русского национализма, придал ему двусмысленный характер, заставил изъясняться неадекватным, чужеродным языком, но всё же, этот национализм отнюдь не исчез, и более того, сохранил свою фундаментальную, традиционную, эсхатологическую ориентацию.

Социалистический строй стал в новых, небывалых советских условиях проявлением общинности, свойственной русской нации, осуществлением её соборной, коллективной домостроительной тенденции. Советский социализм был глубоко национален и даже националистичен, так как общинность являлась фундаментальным качеством именно русской нации, русского мировоззрения. Национальная составляющая социализма не нашла и не могла найти своего логичного откровенного проявления в марксистской схоластике, но, тем не менее, она была совершенно очевидна как всему народу, так и русским иммигрантам, наблюдавшим советское общество извне и поэтому обладавшим большей свободой в формулировках.

После революции именно русский национализм напитал великими энергиями общенародный порыв государственного строительства, и тогда его активное бурное присутствие было столь очевидно, что его идеологическое выражение было делом второстепенным.

Советский человек - прямое историческое продолжение русского человека, хотя, безусловно, такое положение дел существовало только де-факто, а не де-юре. «Коллективное бессознательное» русского народа размыто не было и «душа народа» не утратила своей целостности, неслучайно Сталин, чтобы мобилизовать на борьбу с фашизмом внутренние силы нации, начал свою речь к согражданам с православного обращения - «Братья и Сёстры!».

Именно апелляция к национальному самосознанию русского народа, то есть, в конечном итоге - к его православно-религиозному «коллективному бессознательному», к «душе народа», имевшая место в течение всей Великой Отечественной войны и спасла Россию в эту лихую годину.

Но к 1970-м годам национальный порыв русских несколько иссяк, и противоречие между официальной советской риторикой и сущностью национализма стало крайне опасным, мешающим национальным энергиям сконцентрироваться, собраться, восстановится для нового национального русского исторического броска, для нового созидания и самоутверждения великого народа.

Современная массированная экспансия чужеродных идей может оказаться более опасной для нашего Отечества, чем даже господство богоборческой доктрины, так как формы духовной агрессии здесь гораздо более изощрённые, в то же время эта агрессия не опосредствована социокультурными и политическими факторами, не «амортизируется» ими, а потому особенно вероломна - объектом агрессии здесь напрямую, самым непосредственным образом является сама «душа народа», его национальное самосознание - такой интенсивной попытки размыть «коллективное бессознательное» русского народа и тем самым уничтожить его как целостное национальное образование, превратив в аморфную человеческую массу, в конгломерат индивидов, ни чем не связанных между собой на глубинном, духовном уровне, Россия ещё не знала за всю свою многовековую историю.

Своеобразие нынешних исторических условий таково, что каждый стоит перед довольно широким спектром различных возможностей и любой выбор - это его и только его право. Каждый волен сам сделать свой духовный выбор, но каждый должен полностью осознать значение и ответственность этого выбора. А осознавая свой выбор человек не может не задуматься и о себе - Кто я такой?! На какой земле вырос?! К чему это меня обязывает?!

Возрождение русского национального самосознания неразрывно связано с возвращением к тем ценностям, которые составляют гордость россиян. К числу таких ценностей принадлежит и Государство Российское - могучая Империя, объединяющая в одно органическое целое десятки разных народов. Вершина развития Государства Российского - правление Сталина, создавшего Великую Империю, которая контролировала половину мира, и народ которой жил в согласии с самим собой.

Совершенно прав Александр Дугин, постоянно подчёркивающий, что Россия может существовать только в качестве Империи. Это отнюдь не означает, что в России не может быть демократии, но здесь возможна только - органическая демократия, субъектом которой является народ, а не либеральная демократия, субъектом которой является отдельный индивидуум. Ибо либеральная демократия напрочь отвергается «коллективным бессознательным» русского народа - история Государства Российского это наглядно продемонстрировала.

Александр Дугин пишет в данной связи: «даже в этом омерзительном XX веке мы, русские, смогли увернуться от подлых сетей мировой плутократии и предпочли благородную бедность подозрительному достатку и физическое страдание психическому террору либерализма. В русском социализме было нечто от Органической Демократии. Слишком велик наш народ для того, чтобы полностью отождествиться с провокационной антинациональной лжедоктриной. Слишком он духовен и органичен. Органическая демократия – это естественный русский строй. Приведет ли эта демократия к русскому авторитарному правлению (т.е. реализуется ли «коллективно-бессознательный» архетип Царя-Освободителя, Солнечного Героя, Венценосного Спасителя)? Породит ли систему народного представительства (т.е. проявит ли себя стремление к братскому совету и национальному вече)? Это должен решать наш народ. Пока же очевидно одно, что очередная попытка навязать России либеральную утопию полностью провалилась. Она и не могла не провалиться. Для России есть только два выбора – либо органическая демократия, либо кратковременная и жесткая антинациональная диктатура, которая все равно неизбежно закончится победой демократии, русской демократии, органической демократии, которая по уже самой логике нашей священной национальной истории не может не наступить рано или поздно. Наше «коллективное бессознательное», пробуждаясь, будет приближаться к расцвету «народного сознания», к полноте национального прозрения, к Русской Правде, к созерцанию Величественного и Могущественного Русского Бога. Значит, политическая судьба нашего народа в его руках. Воля любого народа священна. Но Воля Русского Народа священнее во сто крат. Только Народу в России должна принадлежать вся полнота Власти. Таков главный императив Русской Органической Демократии». (Курсив – А. Дугина).

Когда Сталин умер, после него осталась только потрёпанная шинель, которой по старой привычке он укрывался, когда спал на диване и огромная библиотека в несколько тысяч томов, с книгами по всем областям человеческого знания. Все эти книги содержали пометки, сделанные его рукой: несмотря на свою страшную занятость он, тем не менее, находил время для постоянной серьёзной работы с самой разнообразной литературой - он всю жизнь работал над собой. Его знания были поистине необъятны - обладая великолепной памятью, он помнил всё, им прочитанное. Он читал не просто ради пополнения багажа знаний, а подчинял чтение, как и всю свою жизнь одной цели - использовать приобретённые знания на благо своего Отечества.

Его политические наследники оказались плохими радетелями интересов Государства Российского. Несколько десятилетий они фактически существовали на проценты от его «капитала», а потом разбазарили и сам «капитал».

Великий Император - такова его подлинная роль в истории. И никакая клевета злобных, лицемерных, своекорыстных пигмеем, разворовавших, растащивших, разбазаривших нашу Русь, не сможет опорочить его имя. И вполне закономерно, что в телевизионном конкурсе «Имя Россия» Сталин занял третье место, после Александра Невского и Петра Столыпина. По неофициальным же сведениям, просочившимся в СМИ, Сталин занял первое место.