На минувшей неделе прошла годовщина одной знаменательной даты, скромный «юбилей» которой практически не вызвал внимания со стороны российских СМИ. Возможно, это было связано с тем, что любые другие более или менее значимые события прошлой недели оказались в тени страшной трагедии, произошедшей в ночь на 5 декабря в Перми. А возможно это было связано с тем, что ни власть, ни сами СМИ вспоминать об этой дате совершенно не хотят.

И не потому, что поводом для воспоминаний является засекреченное мероприятие, истинная правда о котором скрывается в толстых папках с грифом «Совершенно секретно», заботливо припрятанных в архивах спецслужб. Наоборот, о явлении, начало которому было положено 11 декабря 1994 года, известно немало. Правды даже слишком много. Правды, имеющей горький привкус. Привкус такой горький, что, успев попробовать его еще в те самые 90-ые, больше возвращаться к этой теме не хочется.

Именно в этот приснопамятный день 15 лет назад Президент Российской Федерации Борис Ельцин подписал указ «О мерах по пресечению деятельности незаконных вооружённых формирований на территории Чеченской Республики и в зоне осетино-ингушского конфликта», который стал точкой отсчета начала первой Чеченской кампании. Такой трагической и такой бездарной…

Нет необходимости в тысячный раз воскрешать в памяти людей разрозненные сведения о целях, мотивах и причинах, вызвавших развязывание чеченского конфликта. Нет смысла говорить о том, как было бы прекрасно разобраться с мятежным Дудаевским режимом на самой заре его становления ещё в 1991г., предотвратив трагедию 1994-1996 годов. Излишняя демагогия ни к чему.

Понятное дело, что в ситуации 1991-1992, когда полный крах и тотальный распад великой ядерной державы на множество мелких суверенных государств удалось избежать только чудом, заставив поверить множество потенциальных удельных князьков, ханов и эмиров в то, что даже живя под одной общей крышей в некоем заведении под скромным названием «Наш дом Россия», они смогут пользоваться внутри своих субъектов фактически неограниченной властью с правом самостоятельного установления рамок её ограничения, - не только уследить, но и утихомирить одного слишком зарвавшегося эмира, успевшего перебрать свалившейся на него свободы, было слишком проблемной задачей. Публичная порка одного из многих могла быть «неправильно оценена» другими, что привело бы к катастрофическим последствиям.

И уж тем более нет надобности загружать сознание обывателей популистской либеральной гнилью о безнравственности принятия решения о допустимости использования вооруженных сил своей страны против собственного народа, частью которого являются проживающие на Северном Кавказе вайнахи. Так как очевидно, что в ситуации, в которой на территории одного из субъектов большой страны местная власть ведет открытый геноцид титульной нации, предоставляя местным преступникам право безнаказанно грабить и убивать представителей не коренного населения только потому, что «они - русский свинья», официальная власть в стране рано или поздно обязана решить проблему с отмороженными ублюдками, узурпировавшими власть в регионе.

Дело в другом. В течение всего периода «нулевых», верховная власть в стране так и не дала возможности допустить какой-либо попытки критического осмысления эпохи правления первого президента Российской Федерации «Бориса I». На нашем ТВ, радио, газетах, интернет-СМИ каждый день ведутся ожесточенные и красноречивые споры вокруг культа личности Сталина, Ленина, Петра I, Ивана Грозного. Копий вокруг споров о природе истинной натуры, ошибках правления и ответственности за них последнего русского царя сломано и то больше, чем вокруг споров о личности Ельцина.

Первый президент России принадлежал к той когорте людей, для которой стремление к получению общественного признания является, пожалуй, определяющим вектором существования. Кто-то в этой жизни стремится заработать как можно больше денег - но даже заработав миллиарды, умудряется оставаться в тени славы своих гораздо менее обеспеченных «коллег» по списку журнала Forbes. Кого-то манит сама власть, исключительно как форма самовыражения, предоставляющая удивительную возможность управлять жизнями других людей. А кто-то откладывает жалкие крохи со своей заработной платы, копя деньги на поездку в Москву, при этом нежно лелея мечту, что когда-то сможет осчастливить своим появлением эфир первого канала на передаче «Минута славы».

Ельцин тоже жаждал народной славы. Не простого уважения к авторитету высшего государственного сановника, являющегося первым лицом одной из самых могущественных держав мира, а всепоглощающего, безразмерного народного обожания, способного вознести простого человека со слабостями и пороками до уровня настоящего божества.

Именно стремлением к обладанию этой славой можно объяснить такие знаменательные «позерские» экзерциссы в поведении Ельцина, как торжественное декларирование победоносных речей с БМП в августе 1991г., поход в сопровождении тележурналистов в обычную районную поликлинику, состоявшийся на самой заре политической карьеры Ельцина, фантасмагорическая пляска «Калинки- малинки» сопровождавшаяся безудержным хохотом тогдашнего президента США Билла Клинтона.

Даже своё финальное выступление перед народом 31.12.1999 Ельцин сумел превратить в настоящий театр одного актёра, сдобрив его настоящими экзистенциальным откровением в виде обращения к народу России с просьбой простить его за «всё».

Ельцин принадлежал к тем, для кого не всё равно, что о них думают и что говорят другие. Ельцин не смог бы спокойно расстаться с властью, если бы не был уверен в том, что его преемник никогда не допустит того, что имя первого президента будет публично окрашено в неблагоприятные цвета.

И надо сказать, что его «наследник» слово своё держал. Подавший в декабре 1999г. в отставку Ельцин не только сумел оставить за собой право пользования всеми президентскими привилегиями, но и право претендовать на то, чтобы навсегда остаться в народной памяти эдаким рыцарем свободы и гласности, сумевшим подарить нашей стране чудо капитализма с его гипермаркетами, макдональдсами и прочими благами современной цивилизации.

Только вся история 90-х годов насквозь пропитана запахом крови тех людей, что стали невольными жертвами режима весёлого и заводного уральского гуляки, непринужденно отплясывавшего «Калинку-малинку» под аккомпанемент заводного хохота Билла Клинтона. И поэтому искусственно выжечь из сознания народа память о событиях того рокового времени ещё не получается, так как слишком мало времени прошло с той поры, а вот искусственно не замечать значимые памятные даты той эпохи, стесняться о них говорить, замалчивать, как будто это ничего не значащие даты календаря, вполне возможно.

Чем была вызвана трагедия первой Чеченской кампании? В том, что действующая власть слишком безответственно и не серьезно относилась к этой войне на всём её протяжении - с первого дня войны и до её конца.

Полная юношеского максимализма попытка в сжатые сроки малыми силами провести стремительную победоносную кампанию по захвату удерживаемой боевиками столицы мятежной республики и лихим «кавалерийским налетом» уничтожить Дудаевский режим обернулась страшной трагедией новогоднего штурма Грозного, унесшего жизни примерно одной тысячи русских солдат и не принесшего требуемого результата, так как реально освободить от боевиков столицу Чечни удалось только в конце февраля 1995г. в результате упорных позиционных боев, а не лихого налёта «двумя десантными полками».

Но это были еще мелочи. Настоящая трагедия первой Чеченской кампании произошла позже. В конце апреля 1996г. спецслужбы сумели ликвидировать самопровозглашенного лидера независимого государства Джохара Дудаева, после чего на высшем государственном уровне было торжественно объявлено о победе российских войск над мятежными силами, после чего начались разговоры о необходимости вывода войск и попытки мирного урегулирования конфликта.

По телевидению в режиме нон-стоп показывали самодовольные физиономии разной либеральной сволочи, рассказывавшие небылицы о небольших горстках боевиков, прячущихся в отрогах кавказских гор, с которыми бессмысленно продолжать войну, так как они сами скоро сложат оружие. И уставшее от войны общество внимало их сладким речам.

Только вот сами боевики к вопросу переговоров по мирному урегулированию относились несколько иначе, чем российские власти. Они относились к этим переговорам как попытке великой державы преподнести свою капитуляцию в наиболее удобной для общественного сознания форме.

Поэтому особым шиком для боевиков стал захват Грозного в августе 1996г. перед самым заключением Хасавюртского мира, который в официальных СМИ имел помпезный статус триумфа Ельцинской дипломатии, хотя на самом деле представлял из себя жалованную боевиками грамоту, позволившую Кремлю вывести из Чечни федеральные войска, находившиеся там к этому времени на фактическом положении заложников.

Но это было после. А тогда, весной 1996г., официальная власть подобно хитрому доктору, доказывающему своему пациента, что принятием плацебо можно вылечить тяжелый недуг, пыталась заставить людей верить в то, что одной ликвидацией Дудаева можно прекратить войну. Эффектом «плацебо» действительно можно вылечить болезнь, истоки которой прячутся в подсознании пациента, но гангрену этим эффектом никогда не вылечишь. Гангрена поддается только оперативному лечению.

Мало кто помнит, что летом 1995г. после событий в Буденновске Ельцин пытался подать в отставку. Было это на заседании Совета Безопасности в конце июня. Правда, тогда, благодаря Черномырдину, сумевшему отговорить Ельцина от принятия скоропалительного решения, в отставку президент так и не подал. Хотя, в ситуации, когда «практически побежденные боевики» после устроенного ими дерзкого налета на больницу в самом центре соседнего региона умудряются доехать с ветерком на автобусах до принадлежащей им территории за тысячи километров от объекта нападения, любой другой президент великой державы, уважающий себя и своих избирателей, подал бы в отставку.

Сделав определенные для себя выводы и дав публичное обещание, что подобного больше не повторится, власть попыталась замять в общественном сознании эпизод с Буденновском. Однако, уже в январе 1996г. «Буденновский» сценарий с повторился в Дагестанском Кизляре. И опять «почти побежденные» боевики сумели уйти безнаказанными из-под самого носа матёрых профессионалов спецслужб.

Боевики не собирались угомоняться. Дерзкие выходки Басаева и Радуева сумели раззадорить пыл остальных бородатых борцов за свободу Ичкерии. После событий в селе Первомайское СМИ были забиты полными дерзкой бравады комментариями чеченских полевых командиров, непринужденно предполагавших , что следующей жертвой их очередного дерзкого рейда, возможно, станет не какой-нибудь маленький городок из соседнего региона, а например Москва, Санкт-Петербург или любой другой город, где есть АЭС.

Видимо, эти речи и стали той причиной, по которой Ельцин и его окружение спешно кинулись искать мира с боевиками. Сам Ельцин понимал, что очередной Буденновск, случись он в самый канун президентских выборов, общество ему не простит. А ему как человеку, не представляющему себе жизнь без народной любви, пережить такую трагедию будет тяжело. Поэтому очередной инфаркт может стать последним в его жизни.

Основания для страха у него были. Теракты в Буденновске, Кизляре, да и вся Чеченская кампания стали лакмусовой бумажкой, отображающей всю степень негативных перемен и разрушений, которые пришлось пройти армии и спецслужбам за время правления первого президента. Танки, шедшие из своих частей на войну без наличия дополнительной защиты в виды бронепластин и нехваткой боеприпасов, причиной чему было банальное воровство и разгильдяйство отцов-командиров, были лишь верхушкой айсберга того критического положения, в котором находились на тот момент армия и спецслужбы.

Доверять своё «светлое политическое будущее» в руки силовых министров и ставить свою политическую карьеру в зависимость от их проворства «мочить боевиков в сортире» Ельцин не хотел. Поэтому и пошёл на сделку с боевиками, что фактически являлось предательством памяти тех пяти с половиной тысяч официально погибших в первую Чченскую капанию российских солдат и офицеров.

Понимал ли Ельцин, что мирный договор с боевиками ничем хорошим по определению закончится не может и фактически приведет к тому, к чему в итоге и привел – к взрыву жилых домов в сентябре 1999г. и вторжению Дагестан? Должен был понимать. Ведь это вполне очевидно, что когда на территории большой державы, желающей играть заметную роль на политической арене, существует целый субъект,где не действует столичная власть, зато действует власть враждебных официальному центру полевых командиров, очень быстро найдутся определенные персонажи, которых будет привлекать возможность наносить урон самолюбию великой страны через уколы по её медленно загнивающей, кровоточащей ахиллесовой пяте.

Появление таких людей действительно не заставило себя ждать За короткий промежуток с 19971г. по 1999г. Чечня сумела наполниться огромным количеством различно радикальной настроенных исламских экстремистов, жаждавших участвовать в новой войне против России, только уже не под знаменем свободной Ичкерии, а под зеленым флагом ислама. Произошли первые теракты в Москве, за ними последовал «Норд-Ост», Беслан.

Всего этого могло бы не быть, если бы не ельцинская безответственность. Безответственность того самого человека, чей милый образ добродушного рубахи-парня, зажигательно танцующего под веселые мелодии, так активно прививается властью в общественном сознании.

В нашем календаре много памятных дат, которые должны служить толчком для воскрешения в памяти людей трагических образов минувшего. Такими днями являются День памяти и скорби (22 июня), День памяти узников концлагерей (27 января), День памяти жертв политических репрессий (30 октября). 11 декабря тоже должно стать днём памяти и скорби. Днём памяти тысяч молодых пацанов 1974-77 годов рождения, пожертвовавших свои жизни за честь державы, которой их жертва оказалась абсолютно не нужна. Но пока 11 декабря остается «запамятованным» днём скорби.