Российско-белорусские отношения переживают тяжёлый период. Сейчас кажется, что всё началось с войны с Грузией, когда Александр Лукашенко впервые отчётливо осознал невозможность одновременно угождать Европе и подтверждать приоритетный характер российско-белорусского партнёрства. Потом была «молочная война», при этом фоном отношений стран постоянно зиял сложный вопрос об условиях энергопоставок из России. А сегодня оказывается, что комбинация ещё больше осложняется тем, что Дмитрий Медведев, как считают некоторые политологи, начинает «меряться силами с Путиным» и стремится перехватить инициативу на тех направлениях, где путинская дипломатия зашла в тупик.

Так это или нет, симптоматичными являются те интонации, с которыми либеральные политологи комментируют сложившуюся ситуацию. Так, Дмитрий Орешкин, обильно изливая словесный яд на фигурантов дела, явно пытается подвести читателей к мысли о том, что Белоруссия стала для России непомерной обузой.

В прицеле Орешкина находится «батька», в лице которого Россия якобы имеет дело с психически больным человеком: «Весь предыдущий опыт показывает, что всех, кто пытался выстраивать отношения с Лукашенко, белорусский лидер кидал – решительно и бесповоротно, обвинив при этом во всех смертных грехах. Поскольку Лукашенко – если называть вещи своими именами – человек глубоко нездоровый психически, он всегда считает себя правым, никогда не признает свою вину, и списывает все беды на внешнюю политическую силу. Причем, совершенно искренне, и эта искренность безумца позволяет ему выигрывать политические баталии».

Невозможно отрицать, белорусская власть находится сегодня в пикантной ситуации: на решительный разрыв с Европой Лукашенко пойти не готов. Однако же и цена, которую Запад назначает в обмен на материальную поддержку, не приемлема для Белоруссии, поскольку имеет явное политическое, а именно - антироссийское содержание.

Эта ситуация складывается объективно, и как бы серьезно ни принимали мы декларации российско-белорусской дружбы, нужно понимать, что Лукашенко – в первую очередь политик, и прагматические соображения не позволяют ему исключить экономическую составляющую из политических соображений, и наоборот. Российская власть, безусловно, должна с пониманием относиться к положению соседа, что она, собственно, и пытается делать. Однако, в контексте кризиса, учитывая, что запас прочности белорусской экономики иссякает, противоречия и взаимные претензии обостряются.

Но господин Орешкин сознательно делает упор на человеческий фактор и стремится доказать, что Лукашенко – фигура в принципе недоговороспособная. Таким образом, он косвенно призывает россиян поставить крест на идее российско-белорусского партнёрства как попытке организации автономного евразийского хозяйственно-экономического пространства:

«Путин понял, что дело в тупике, после почти десятилетних попыток что-то наладить с Лукашенко. Батька его неутомимо кидал. Тогда Путин сказал о 5,5 млрд. долларов ежегодной нефтегазовой дотации Беларуси, которую она получает, и взамен не делает ровным счетом ничего, кроме как произносит слова про российско-белорусскую дружбу. Когда Путин перестал платить, Лукашенко проклял Россию и демонстративно повернулся к Западу, в надежде, что ему дадут денег там. Его там слегка подкормили, но, поскольку Запад имеет большой опыт в общении с такого рода безумцами, много денег им не дают. Денег дали, но не по-русски, совковой лопатой, а так, поклевать. Лукашенко поклевал – ему показалось, мало».

По мнению господина Орешкина, Медведев пытается использовать кризис отношений Путин-Лукашенко в свою пользу. Пойдя на уступки белорусскому лидеру, Медведев как будто стремится выиграть дополнительные очки в своём противостоянии с Путиным, стремится обойти его на повороте. Рисуя ситуацию таким образом, господин Орешкин в то же время уверен, что Медведев совершает крупную ошибку – не в отношении Путина, но в отношении Лукашенко.

«Медведев – осознанно или нет – вступая в конкуренцию с Владимиром Путиным, пытается доказать, себе или обществу, что вот у Путина не вышло, а у меня получится», - продолжает Орешкин. – «Поэтому Медведев начинает снова выстраивать отношения с белорусским лидером, причем играя по правилам Лукашенко. Я имею в виду, что Медведев согласился снизить стоимость нефти и газа для Лукашенко на 40%, в расчете на то, что Лукашенко что-то сделает взамен. Расчет – с моей точки зрения – глубоко ошибочный, но, возможно, г-н Медведев думает иначе», - подчёркивает Орешкин.

«Это называется перезагрузка», - продолжает он. – «Перезагрузка отношений России с Беларусью. Медведев прямо так не может сказать, потому что это будет означать, что он считает путинскую политику несостоятельной. Собственно, он довольно ясно это сказал в обращении к Федеральному собранию. Медведев сказал, что внешняя политика была сумбурная, и строилась на ностальгических предрассудках. Чья внешняя политика была сумбурной? Николая II, Брежнева, Ельцина? По-видимому, имелась в виду более близкая предшествующая власть».

Итак, с нескрываемым удовольствием либеральный комментатор констатирует появление элемента соперничества в отношениях Путина и Медведева. В частности, желанием вытеснить Путина с поприща строительства союзного государства объясняет он уступки, на которые идёт президент в отношении Лукашенко.

Однако, за этими пахнущими политическим скандалом построениями скрывается главная идеологическая мина – установка на то, что развитие российско-белорусского партнёрства на внемеркантильных принципах является делом утопическим и заведомо провальным. При том, что Беларусь остаётся едва ли не единственным государством СНГ, прямо и последовательно декларирующим свою принципиальную поддержку России, Орешкин предлагает похерить и этот задел на восстановление стратегической союзной инфраструктуры. А это значит, своими руками завершить процесс изоляции России перед лицом стратегического, экономического и идеологического наступления Запада на евразийское пространство.