Эволюционизм как культурологическая теория возник во второй половине XIX века. Основателями этой системы взглядов считаются англо-саксонцы Льюис Морган, Эдвард Тайлор и Джон Фрезер. Эти ученые занимались исследованием неевропейских культур в аспектах, соответственно, семейных отношений, религиозного культа и фольклора.

Основной постулат эволюционистского подхода к изучению человеческих культур и, соответственно, обществ, следующий: все культуры, независимо от времени их зарождения и ареала распространения, на пути эволюционного развития от дикости к цивилизации проходят одни и те же этапы.

В то время, когда теория эволюционизма складывалась, данное положение было воспринято ученым сообществом как весьма продуктивное. С одной стороны, оно давало общую схему, с которой можно было подходить к изучению разнообразия культурных явлений, с другой стороны, оно предоставляло теоретическую альтернативу популярным в то время расистским теориям в их узком, биогенетическом смысле.

В противоположность утверждениям о том, что так называемые низшие расы по природе не способны к порождению сложных культурных комплексов, эволюционисты говорили, что все культуры, включая наиболее развитую из существующих - европейскую культуру, в свое время проходят стадию примитивного варварства, когда условия для развития производительных потенций данной общности не достаточно сформированы.

Впоследствии, однако, критики эволюционизма неоднократно указывали на то, что представители этого течения все же оказались невольными восприемниками доктрины превосходства европейских народов над остальными народами Земли, что выразилось в такой характерной черте эволюционистской доктрины как европоцентризм. Да, эволюционисты отвергали расистские воззрения на теоретическом уровне, однако, в их собственные теоретические построения закралась подмена. Эта подмена была связана с тем, что именно путь развития европейской цивилизации принимался за образцовый, и, соответственно, этапы этого развития были взяты за эталон для бездоказательной формулировки общего закона, якобы определяющего всякое культурное развитие в принципе.

Несмотря на отвержение грубого расизма в его биогенетическом аспекте, эволюционизм по-прежнему поставлял интеллектуальные основания для политики колониализма в Европе и расистских практик США. Впоследствии все это позволило социологам и публицистам сформулировать расширенное понятие расизма, также фигурирующее в литературе под названием «супрематизм» (от лат. supremus - наивысший). В него включены все идеологические и методологические формы, на тех или иных основаниях прямо или косвенно отсылающих к идее превосходства одних культур над другими. Отдельным пунктом в списке всевозможных расизмов встал расизм эволюционный.

Научная судьба эволюционизма оказалась, что характерно, гораздо более скоротечной, чем его история в контексте общественного сознания. Уже к рубежу веков в археологии, этнографии и истории накопилось критическое количество данных, не укладывавшихся в интерпретационную модель эволюционизма. С начала XX века эволюционизм на академической сцене сменяется рядом новых подходов.

Наиболее последовательные из них с точки зрения преодоления всех форм методологического супрематизма до сих пор пользуются в науке непревзойденным авторитетом - это теория культурно-исторических типов и структурно-семиотический подход. Не вдаваясь в специфику этих направлений, отметим, что в изучении культур их объединяет стремление исходить из внимания к их внутренней самодостаточности и несводимости к внешним параметрам. Важным методом изучения обществ в рамках этих подходов является метод эмпатии (от греч. ἐμπάθεια - сопереживание), то есть стремление истолковать явления данной культуры с точки зрения ее носителя.

С применением метода эмпатии в изучении неевропейских культур связаны столь значительные успехи, что сама номенклатура гуманитарных дисциплин пережила под их влиянием серьезные изменения. Эволюционистский же подход, кстати, имплицитно определявший пути гуманитарной науки в СССР, сегодня прочно занял место в ряду изживших себя теорий.

Несколько иначе обстоят дела в западном околополитическом и общегражданском дискурсе. Теория глобализации, а также идея универсальности европейских ценностей, обретшая свою юридическую плоть в международном законодательстве, имеют своим теоретическим фундаментом именно эволюционный расизм. Достижения западной культуры в области права, морали и политической культуры рассматриваются самими носителями этих достижений как вершина гуманитарного развития вообще. Следовательно, реализованные на Западе в готовом виде, эти принципы могут быть переданы в качестве эталона для форсированного развития других культур и народов.

Европоцентричное, а сегодня лучше сказать - западноцентричное - сознание здесь не только не преодолено, как это уже сто лет назад произошло в науке, нет - оно находится на стадии самоупоения. Отсюда прямо вытекает моральная оправданность мировой демократической миссии на штыках армии.

При ответственном рассмотрении оказывается, что идеалы прозрачности и чувствительности политического процесса, терпимости и культурного плюрализма составляют лишь фасад западной культуры и западного политического проекта. В основе же их лежит глубокий, ни на йоту не отрефлексированный и поэтому вполне дикарский расизм - эволюционный, аксиологический, культурный и технологический.

На ум приходит песня из кинофильма «Бриллиантовая рука» в исполнении Андрея Миронова об островитянах-дикарях, которые «на лицо ужасные, добрые внутри». Получается, что с нашими западными «партнерами» история совсем противоположная: образец терпимости снаружи и агрессивный захватчик внутри - захватчик, не считающий носителей альтернативных культурных ценностей за людей и предпочитающий уничтожать их в том случае, если те плохо поддаются перевоспитанию.

Вот с чем мы имеем дело в лице западноцентричного политико-правового, не говоря уже о культурном, универсума, борющегося по всему миру со своими врагами и стремящегося вовлечь все народы Земли в игру по собственным антинаучным правилам.