ЕВРАЗИЯ :: Болезнь не редкая

Проблема одиночества в условиях современной «денежно-технологической» цивилизации стала одной из наиболее актуальных проблем. Однако, эта проблема, наглядно свидетельствующая о глубочайшем кризисе современного мировосприятия, совершенно чужда не только человеку традиционного общества, но и современному верующему человеку.

Даниил Андреев пишет в связи с проблемой одиночества о знаменитом религиозном реформаторе – египетском фараоне Эхнатоне: «В XIV веке до нашей эры была произведена первая в мировой истории попытка сделать отчётливо формулированный солнечный монотеизм всенародной религией. Это произошло в Египте, и исполинская фигура фараона-реформатора до сих пор возвышается над горизонтом минувших веков как образ одного из первых пророков в истории. Какое полное одиночество должен был испытывать этот гениальный поэт и провидец, заканчивая свой вдохновленный гимн Единому Божеству трагической жалобой: “И никто не знает Тебя, кроме сына Твоего Эхнатона!”»

Буддийскими монахами практиковалось самозаточение на многие годы в выдолбленную в скале келью - яйцеобразную, темную, звуконепроницаемую, полностью изолированную, абсолютно исключающую какую бы то ни было возможность контактов с внешним миром. И монахи, оказавшиеся в таких экстремальных условиях, не только не сходили с ума от одиночества, но выходили оттуда – Просветлёнными, поскольку постоянно общались во время своего заточения с представителями Высших Сил.

В принципе, не может быть одиноким и человек, прошедший «астральное крещение» и способный осуществлять по своему желанию астральную проекцию - «выход в астрал» (а таких людей в наше время становится всё больше). Ибо такой человек может перемещаться в астральном теле куда угодно и общаться с кем угодно, даже если его физическое тело не только находится в одиночной камере, но, к тому же, ещё и полностью обездвижено.

У Джека Лондона есть замечательный рассказ на эту тему – «Смирительная рубашка». Там заключенного тюремщики-садисты периодически облачали в смирительную рубашку и оставляли так на много часов. Он спасал своё тело и душу тем, что как только его облачали в смирительную рубашку, совершал астральную проекцию, и его душа отправлялась, куда хотела, а оставленное ею «обездушенное» тело не чувствовало боли. Ведь боль ощущает астральное тело, физическое тело служит лишь проводником. И когда во время астральной проекции астральное тело покидает физическое, человек не чувствует боль, какому бы воздействию его физическое тело в это время не подвергалось.

Одиночество невыносимо лишь для тех, у кого каналы духовного восприятия «закупорены» наглухо, и кто, вследствие этого, оставшись наедине с самим собой, вынужден общаться лишь со своей собственной душой. А если эта душа – грешная, то общение с ней – тягчайшая кара. Даниил Андреев, описывая третье (после Скривнуса и Ладрефа) чистилище – Мород, отмечает, что его главным наказанием является наказание одиночеством, которое для грешных душ - невыносимо:

Я брошен был на берегу.

Шла с трех сторон громада горная…

Тут море делало дугу,

Но было совершенно чёрное.

Свод неба, черного, как тушь,

Стыл рядом, тут, совсем поблизости,

И ощущалась топкость луж

По жирной, вяжущей осклизлости.

Фосфоресцируя, кусты

По гиблым рвам мерцали почками,

Да грунт серел из темноты

Чуть талыми, как в тундре, почвами.

Надзора не было. И грунт

Мог без конца служить мне пищею.

Никто здесь не считал секунд

И не томил работой нищею.

Но, мир, обследовав кругом,

Не отыскал нигде ни звука я:

Во мне – лишь мыслей вязкий ком,

Во мне – лишь темень многорукая.

И жгучий стыд судьбы земной,

Горя, наполнил мрак загробности;

Деянья встали предо мной;

И, в страшный образ слив подробности,

Открылся целостный итог –

Быть может, синтез жизни прожитой…

Один! один! Навек один!

Бок о бок лишь с воспоминанием!..

О, этот дьявольский досуг!

О, первые шаги раскаянья!

Следует особо подчеркнуть, что чувство одиночества может быть совершенно чуждо и абсолютно безрелигиозному человеку, который, тем не менее, умеет формировать свой внутренний мир столь масштабно, что превращается сам для себя, как бы в Бога-Творца. Тогда весь внешний мир, выходящий за рамки его внутреннего «богоподобного» творчества, ему уже не только – абсолютно не нужен, но вообще превращается для него лишь в досадную помеху, в его очень насыщенном внутренне существовании. Формирование собственного внутреннего мира становится в таком случае – одной из форм безрелигиозной «творящей медитации».

Согласно Даниилу Андрееву, все существующие миры сотворены либо Светлыми Силами - миры Просветления, либо демоническими иерархиями - миры Возмездия.

Яркий тому пример - главный герой знаменитого романа Патрика Зюскинда «Парфюмер» - Жан-Батист Гренуй, который в XVIII веке, семь лет провёл в полной темноте под землёй в штольне, в самом глухом районе Франции, изредка питаясь лишь своеобразными «дарами природы» - змеями, ящерицами, летучими мышам, мхом и т. п.: «О Боге он не имел ни малейшего понятия. Он не каялся и не ждал никакого откровения свыше. Он ушел от людей единственно для собственного удовольствия, лишь для того, чтобы быть близко к самому себе. Он копался в собственном, ни на что не отвлекаемом существовании и находил это великолепным. Как труп лежал он в каменном склепе, почти не дыша, почти не слыша ударов своего сердца, - и жил все же такой интенсивной и извращенной жизнью, как никто иной из живущих в мире… Так проходил день за днем, неделя за неделей, месяц за месяцем. Так прошло целых семь лет».

У Максима Исповедника подобный искусственно созданный при помощи медитации внутренне выстроенный мир называется «logos phantastikos» - «мир придуманных смыслов». По своей внутренней, метафизической сущности, медитативно созданный «мир придуманных смыслов», как правило, является «дьявольским», независимо от того, отдает себе в этом отчёт, тот, кто его «сотворил», или – нет. Будучи иллюзорным, с рационалистической точки зрения, подобный мир является для души его «творца» – абсолютно реальным, и затягивает её в такие «метафизические воронки», из которых ей потом не удаётся выбраться в течение многих столетий.

Восточный эзотеризм знает случаи, когда высшие йоги, действительно, могли творить миры по своему усмотрению. Однако, на том уровне духовного развития, на котором творение миров становится возможным, оно уже не имеет особого значения для тех, кто этого уровня достиг: горизонты, которые перед ними раскрываются, открывают гораздо более заманчивые перспективы, чем творение миров. То, что желания и стремления человека, ставшего сверхчеловеческой сущностью, совсем иные, чем у обычного человека, ярко изобразил в художественной форме, например, Оноре де Бальзак в рассказе «Прощенный Мельмот», который даже материалист Карл Маркс называл в письме к Фридриху Энгельсу «маленьким философским шедевром».

Некой извращённой «технократической» аналогией медитативному «миру придуманных смыслов» является виртуальный компьютерный мир, который, так же, как и медитативный «мир придуманных смыслов», полностью подчиняет себе и превращает в своего рода «наркоманов» всех, кто нарушает «технику безопасности» во время контактов с ним.

В условиях вырожденческой, западной «денежно-технологической» цивилизации, чувство одиночества является постоянным спутником огромного количества людей. Это плата за материальный комфорт, достигнутый ценой отказа от высших духовных ценностей. Тело жаждет материального комфорта, а Душа – общения с Богом, и если она это не получает, то чахнет и гибнет. Чувство одиночества и является симптомом болезни души, отлучённой о Бога.