ЕВРАЗИЯ :: Этнография единства

На человечество надвигается мобильная техногенная цивилизация, внешне привлекательная и перспективная. Однако, эта цивилизация требует определенной культурной однородности, более того – отказа от культурных идентичностей, традиций, обычаев и даже языков. Техногенная цивилизация, по большому счету, различает просто человека мира, и знать не хочет о его уникальных духовных и эстетических особенностях и корнях.

О какой его «свободе», без которой «нельзя обойтись», так беспокоился в 2008 году на Всемирном конгрессе финно-угорских народов эстонский президент, в недавнем прошлом гражданин США Тоомас Хендрик Ильвес?

Но люди сегодня не готовы отказаться от своей самобытности и неповторимости, потому ведут поиск компромиссов с бескомпромиссной техногенной цивилизацией, собираются на «всемирные» этнические конгрессы, старательно обозначают «миры» – тюркский, финно-угорский, славянский и многие другие.

Но являются ли истинным, спасительным компромиссом эти «миры», эти попытки сохранить идентичность, объединившись в большие группы, откровенно говоря, исторически, духовно и политически уже очень далеких друг от друга народов? А самое главное, не разрушается ли при этом наша российская державная тысячелетняя идентичность, в контексте которой и сохраняются народы страны, породненные общей судьбой и общим пространством? Они очень давно внедрены в российский державный контекст, изначально были одной из основных опор нашей государственности.

Следовательно, не сталкиваемся ли сегодня со своеобразным – вольным или невольным – культурным растаскиванием России, умышленным или неумышленным попранием идеи духовного единства нашего многонационального народа?

Если разрушится российская идентичность, если окажется размытой идея духовного единства, никто не сохранит на нашей земле ни финно-угорскую самобытность, ни тюркскую, ни любую другую.

Многовековой исторический опыт державы доказал, что именно в контексте единого народа достаточно успешно сохраняются наши народы, братски взаимодействуют их традиционные религии.

В рамках этнокультурных форумов тех или иных народов устраиваются красивые этнографические выставки, умельцы плетут лапти, артисты пляшут в ярких национальных костюмах. Но культура – это все-таки не только этнографическая экзотика, не только возвращение к лаптям, к которым реально никто не захочет вернуться, а это более всего – историческая память. А в исторической памяти народов России – уже давно живет их державное единство, в которое каждый из этих народов вложил и добрую волю, и национальную мощь, и этническую неповторимость.

Конечно, сегодня и многонациональная Россия оказалась перед лицом сложного культурного выбора, перед лицом той противоречивой, но неизбежной реальности, что мир интенсивно развивается по двум направлениям. С одной стороны, идет расширение либеральных, как бы «общечеловеческих», ценностей, с другой – происходит рост национально-этнического самосознания народов. Как быть в этой ситуации многонациональной России? Как развиваться?

Россия вырабатывает собственную уникальную гражданскую позицию, где национальная самобытность признается важнейшим гражданским правом. Государство берет на себя ответственность и демонстрирует заботу о сохранении на этнической карте каждого своего народа, каждой, даже самой малочисленной, этнической общности. В частности, наше законодательство всячески защищает права коренных малочисленных народов на их малую родину, на ту исконную среду обитания, в которой формировался их образ жизни.

Один из наиболее крупных финно-угорских народов – мордва согласно Указу Президента России Дмитрия Медведева в 2012 году отмечает 1000-летие своего единения с народами многонационального Российского государства. Но, откровенно говоря, тот же мордовский народ, живущий в глубине России, сегодня пока плохо понимает, чем ему ближе русских и других братьев по отчей земле далекие венгры или эстонцы? И о какой его «свободе», без которой «нельзя обойтись», так беспокоился в 2008 году на Всемирном конгрессе финно-угорских народов эстонский президент, в недавнем прошлом гражданин США Тоомас Хендрик Ильвес? Не о «свободе» ли от России, без которой сами российские финно-угорские народы вообще не мыслят своего существования?

Здесь уже пахнет не просто культурным, но и политическим растаскиванием Российской Федерации. Создается такое впечатление, что наши геополитические оппоненты используют объективные трудности этнокультурного характера для ослабления тысячелетней державы. Российская культура всегда открыта миру и Европе, готова к сотрудничеству. Но это не значит, что Россия будет мириться с попранием принципов ее исторического существования.

Но развитие «гражданского общества» пока еще имеет существенные издержки. Когда наблюдаешь за некоторыми этнополитическими мероприятиями, в частности, за распространенными ныне «всемирными конгрессами» или «съездами» тех или иных российских народов, возникают далеко не праздные вопросы. Умеют ли общественные организации, созданные исключительно волей демократического государства, реально оценивать свою роль и предназначение? Не стремятся ли претендовать на функции государства, а нередко и диктовать ему свою волю? Не подменяют ли иногда культурно-просветительское предназначение имитацией управления социально-экономическими процессами? И не забывают ли о том, что государство готово делегировать институтам гражданского общества – как добровольным помощникам – часть своих полномочий по непосредственной практической работе в сфере социальной и общественно-политической жизни, но не по управлению народами?

Российское государство, сохранившее на этнической карте практически все свои народы, дорожит межнациональной стабильностью, потому оно в последние годы ведет себя терпимо в отношении порой даже радикальных национально-культурных организаций. Но при этом наши власти как в Москве, так и в регионах, выражая постоянную лояльность к лидерам организаций национально-этнического толка, порой дают им лишний повод считать себя вершителями судеб народа, который отнюдь не весь входит в состав этих общественных объединений. Более того, обычный человек пока часто или игнорирует их, или настороженно относится к их риторике, потому что лишь с государством привык связывать реальное решение тех своих проблем, которые не в состоянии решить самостоятельно.

А настораживает людей то, что нередко властная риторика общественных организаций национально-этнического толка оставляет такое впечатление, будто они ставят государство в оппозицию к народу. Реальная работа органов государственной власти – очень трудная, кропотливая, подчас не замечаемая, и плохо, когда она заслоняется популистскими криками, призывами, заклинаниями общественных организаций. А иные активисты этих организаций сделали своей профессией эмоциональный популизм, доходящий часто до истерики.

Государство в последнее время вроде бы стремится взять в свои руки национально-этническую проблематику, вырвать «национальный вопрос» из рук одиозных, часто неуравновешенных людей, связанных с теми или иными общественными организациями вроде бы и национально-культурного характера, провокационно вещающих от имени всего народа, хотя народ их об этом совсем не просит. Их деятельность, в том числе и в регионах Поволжья, как правило, является деструктивной, способствует лишь разобщению многонационального общества. Эти люди, всплывшие на поверхность общественной жизни в начале «смутных» 90-х годов и до сих пор рвущиеся к публичности, часто искусственно навязывают обществу тему «межнациональных отношений», мешают процессу сплочения народов одной страны.

Национализм, по сути своей основанный на неприязни к «другим», противостоит национально-культурному развитию, основанному на любви к человеку и стремящемуся к тому, чтобы культура народа, развиваясь, была интересна для всех, была любима всеми.

На определенных этапах глобальной политики идеология национализма используется крупными политическими и финансовыми силами в конкретных целях. Причем, в разных странах эти цели разные. Например, в нашей стране национализм был востребован в конце 80-х, начале 90-х годов, когда разрушался многонациональный Советский Союз. Но всегда одинаков тип людей, которых использует идеология национализма как провокаторов межнациональной напряженности в обществе. Это – люди, чаще всего не способные к большому общему действию, к выстраиванию масштабных политических программ, к творческой работе в политике, в экономике или, тем более, в самой культуре. И национальность зачастую является их единственной «профессией».

Потому, когда завершается «смута» и начинается большое политическое действие общенационального масштаба, когда возрождается объективно необходимое для жизни реальное культурное строительство, общество всегда отторгает тех, кого когда-то временно использовал национализм, избегает их в повседневной жизни, потому что эти люди пригодны только для разрушения, но не для созидания.

Сознанию людей наносится вред, когда отдельными «общественными деятелями» националистического толка навязывается им ощущение того, что они живут в «чужой стране», среди чужих людей, возле чужих традиций и культуры. Живя с таким мироощущением в стране, которая на самом деле является исключительной Родиной всех живущих здесь народов, можно разрушить себя духовно и цивилизационно, потерять почву под ногами. Тогда не спасут ни национальные песни, ни танцы, ни костюмы, ни «всемирные конгрессы».

Национализм с искусственной актуализацией национально-этнической темы так же противоречит естественной стихии России, как и «либеральное» стремление к унификации народов. Многовековой интеграционный процесс в нашем народе происходит в гармонии с историческими духовными основами России. А либералы, как и националисты, повреждают жизнетворную метафизическую ткань России, где естественным образом происходит культурная и человеческая интеграция людей, живущих на одной земле, происходит естественное культурное взаимовлияние. Нашему многонациональному народу настойчивое выделение и обособление в нем этнических «миров» так же мешает жить, как и навязывание ему американской модели безнациональной «нации».

От цивилизованного, демократического государства по большому счету требуется одно: равные права для всех людей, независимо от «национальной принадлежности», для реализации их данности – на всей территории страны, в любом ее регионе. Народ будет крепнуть лишь тогда, когда государство и общество обеспечат его представителям право на полноценную профессиональную, личностную самореализацию, в том числе – и этнокультурную, а не возможность «работать» татарином, мордвином, русским или кем-то еще, не льготы за принадлежность к той или иной этнической общности.

И сегодня еще немало таких представителей «интеллигенции», которые ответственность государства за национальное развитие того или иного народа связывают с предоставлением лично им политических и материальных льгот и должностей только за то, что они принадлежат к той или иной – «титульной» – национальной общности, как иногда бывает в национальных республиках Российской Федерации. Превращение национальности в политический приоритет в отдельно взятом субъекте РФ может способствовать лишь культурной деградации и психологическому развращению народа, а не повышению его культурной конкурентоспособности в мире.

Потому было бы полезно и национальным республикам России в XXI веке вести уже более тонкую и цивилизованную национальную политику. Важно, чтобы не «титульные» народы, жившие там задолго до нынешнего административно-территориального деления России, сегодня не чувствовали себя менее «своими» на родной земле.