ЕВРАЗИЯ :: Осуждая дьявольские игры

Обличению США и защите Исламской республики Иран посвятил большую часть выступления в ООН министр иностранных дел Венесуэлы Николас Мадуро – сообщает «Интерфакс». Выступая 3-го октября на Генеральной Ассамблее организации вместо президента Венесуэлы Уго Чавеса, который в последний момент отказался ехать в Нью-Йорк, Мадуро назвал "лицемерной" политику, проводимую Вашингтоном. По словам министра, США говорят о борьбе с терроризмом, но в то же время укрывают "одного из самых опасных террористов Луиса Посаду Каррилеса", которого Гавана и Каракас обвиняют в причастности к подрыву кубинского авиалайнера в 1976 году. Тогда погибли 73 человека.

Сейчас такое время, что невозможно с полной определенностью понять, с чем мы имеем дело в реальности? Что несет в себе религиозный фактор сегодня? Это на самом деле великое возвращение к истокам, или постмодернистический симулякр?

По мнению Мадуро, "необходимо незамедлительно покончить с политикой дьяволизации в отношении иранского правительства и иранского народа и создать альянсы для того, чтобы остановить военное безумие элиты, которая правит США".

Тема «дьяволизации», идущей со стороны США, возникает с подачи лидеров Венесуэлы уже не первый раз. Впервые именно Уго Чавес с присущей ему экстравагантностью продемонстрировал стремительный рост религиозного фактора в мировой политике, произнеся на конференции ООН историческую речь, вызвавшую грандиозный скандал. Тогда Чавес назвал Буша «дьяволом» и в подтверждение своих слов перекрестился по-католически.

Что самое интересное, сотни миллионов католиков из стран Третьего мира (и не только) думают точно так же, как власти Венесуэлы. И это не метафора, это теологическое заключение. Не только мусульмане, оказывается, рассматривают международную политику, глобализацию, экономику, через призму своих религиозных представлений. Наступает черед христиан назвать вещи своими именами.

Секулярный светский миропорядок трещит по швам. Причем все происходит быстрее, чем считали многие аналитики. Но во всем этом есть навязчивый привкус постмодерна, виртуальной масс-медийной игры. Столь серьезные вещи, как теологические споры, священные войны и распределение эсхатологических ролей в апокалиптической драме в телевизионном контексте современных коммуникаций приобретает какой-то шутовской характер. И трудно решить однозначно, толи религиозные ценности проступают через остатки порядком разложившейся, но по прежнему ядовитой модели эпохи Просвещения, то ли ироничные стратегии постмодернизма таким образом высмеивают серьезные религиозные принципы, превращая их в бессодержательный балаган…

Вопрос открыт. И вероятно, это будет самым серьезным вопросом ХХI века.