ЕВРАЗИЯ :: Вера, воля и чудо

«Ситуация возвращается к тому моменту,

когда слово снова становится реальным бытием»

Сергей Курехин

Наступление веселых времен

Предыдущая, безвозвратно ушедшая эпоха модерна знала, когда и в каких обстоятельствах надо было сосредоточенно трудиться, когда – много и яростно думать, а когда – петь и смеяться как дети. Постмодерн стирает все границы и упраздняет критерии.

Грань между реальной политикой и телешоу, культурной революцией и цирковым представлением, между правильным и неправильным, серьезным и несерьезным - исчезает. Но мир постмодерна, в котором мы все очутились, вряд ли можно назвать веселым временем.

"То есть наши вера и воля, если они достаточно сильны, способны откорректировать эйдос мира, и мир к своему уточненному замыслу подтянется"

Скорее с лица этого мира не сходит гримаса иронической усмешки, а речь (die Gerede, как сказал бы Хайдеггер) перемежается нервным похохатыванием. Барабашка, уринотерапевт Малахов и Ксения Собчак имеют ровно такой же статус, как и лидер крупнейшей парламентской партии – статус образа, не несущего никакой смысловой нагрузки. Так, совокупность килобайт и пикселов. К слову, коммерчески успешный беллетрист Виктор Пелевин великолепно уловил и передал дух этого времени в своем, уже практически классическом романе «Generation “П”». Там, напомним, главному герою становилось известно, что сильные мира сего – не более чем трехмерные голографические картинки. «И это более чем серьезно», - сказали бы в эпоху модерна. «И на это стоит обратить внимание», - скажем мы.

Голливудские блокбастеры и поп-хиты становятся предметами философского исследования, а художественная литература может выступить в роли источника идеологических интуиций. Русская литература, которая, по словам Александра Дугина, «всегда слишком умна для belle-lettre, но слишком растрепана для философского трактата», в этом отношении особенно благодатна.

Ложное слово и подлинное дело

Итак, слово снова может воздействовать на пластичное бытие, и как сказал Сергей Курехин, оно даже становится реальным бытием.

Поэтому обратим внимание на переизданный в нынешнем году роман петербургского писателя-фундаменталиста Павла Крусанова «Американская дырка» (он был издан в 2005). Как уже многие знают, главный герой произведения - тот же загадочный русский гений Курехин, не умерший в 1996 году, но начавший жизнь с чистого листа и под чужим именем. И занятый в новой инкарнации как всегда странным, но в высшей степени интересным проектом – уничтожением «самого меркантильного человечника», Америки. Самодовольный гегемон проигрывает не в глобальной войне, и не в результате супер-теракта (хотя, если верить автору, 11 сентября – плод замысла главного героя-трикстера).

Союзу Американских Штатов подбрасывают приманку – ложную цель, ложный имидж, означающее без означаемого. Трикстер и его подручные перехватывают информационные потоки, и убеждают помешанную на обогащении Америку в том, что оливиновый пояс из романа Алексея Толстого «Гиперболоид инженера Гарина» - реальность, и поэтому, пробурив сверхглубокую шахту (ту самую американскую дырку), можно добыть невероятное количество золота. Что из этого вышло, читатель узнает, прочитав роман Крусанова. Пока же отметим, что постмодернистский розыгрыш с более чем серьезными последствиями был устроен при помощи глобальной сети, которую в романе именуют «Тенетами». Сетевые войны, как мы знаем, - самые успешные войны эпохи постмодерна.

«Если рассматривать постмодернизм как засилье информации, то можно говорить о ложных информационных пространствах, – говорил живой Сергей Курехин в уже цитировавшемся интервью «Элементам». - В глобальной информационной сети - Интернете, где не существует никакой цензуры, можно давать любую информацию, и отличить истинную от ложной невозможно. У человека, который начинает воспринимать мир через Интернет, возникает своя картина видения мира, людей, и в дальнейшем правда или ложь теряют всякий смысл в едином информационном потоке».

Как обустроить эйдос

«Искусство высшего порядка… заключается в попытке создания вокруг себя такой реальности, которая тебе угодна», - говорит Курехин – главный герой романа Крусанова.

Создание новой реальности, имеющей новое содержание – задача коллективного субъекта, одухотворенного общей идеей.

«Мир – это то, во что мы верим, - свидетельствует автор устами одного из героев. - То есть не именно мы с тобой, а некие абстрактные мы, такой, что ли коллективный субъект веры. А стало быть, и воли».

В мире, лишившемся ориентиров, лишь вера и воля способны творить настоящие чудеса. Сейчас чудо – то, что составляло суть благословенного мира Традиции, и то, что было невозможно в эпоху модерна, вновь становится силой – когда все остальное бессильно.

Поэтому автор и его герои и обращаются к основательно забытой, погребенной под гнетом схоластических интерпретаций античной философии. К идее Платона об эйдосах – идеальных прообразах вещей и явлений, и к догадке его ученика Аристотеля о том, что эйдос мира может изменяться, трансмутировать под действием воли, ведомой верой.

«Вещь способна облагораживаться, совершенствоваться в сторону блеска, если не будет лениться, и если мы, как коллективный субъект веры и воли, будем ей помогать, верно ее осмысляя. Так свинец под действием тинктуры вызревает в золото. То есть наши вера и воля, если они достаточно сильны, способны откорректировать эйдос мира, и мир к своему уточненному замыслу подтянется».

Кто знает, возможно, лишь сейчас мир достаточно пригоден для алхимического преображения. Материал, объект готов, нужен лишь субъект, способный начать Великое Делание. Коллективный субъект, партия нового эона. «Новые маги» - как сказал бы философ-постмодернист, музыкант, революционер и маг Сергей Курехин.