Рассматривая трансформации моделей государственных переворотов и военных конфликтов, следует, в первую очередь, обратить внимание на общие изменения тенденций, начавшиеся с момента окончания Холодной войны и распада Советского Союза. Эти события вызвали третью волну глобализации, экономические, социально-политические и технологические аспекты которой были взаимосвязаны между собой. В частности, в последних «громких» событиях, связанных со сменой власти или хотя бы с ее попыткой, трудно увидеть революционную составляющую. Любая революция, с позиции каких бы сил ни проводилась - левых или правых, всегда представляет собой политический проект - взять хотя бы Октябрьскую революцию 1917 года или долгосрочный проект Боливарианской революции в Латинской Америке. То, что происходило в Тунисе, Египте, Ливии, Сирии и на Украине, правильней назвать социальным бунтом с сильной эмоциональной составляющей, так как никакой внятной повестки во всех указанных странах со стороны оппозиции предложено не было. Необходимо отметить и так называемую «дилемму Прометея» в конфликтологии, когда третий актор вмешивается в конфликт двух других акторов, но не с целью улучшения ситуации, а привнесения нового элемента, что свидетельствует о попытке проводить собственные интересы в других странах. В качестве примера можно привести деятельность негосударственных и международных организаций, в частности, Международного комитета Красного креста (офис в Швейцарии) и ОБСЕ. Подробности...
|